У царя Мидаса ослиные уши

– Давай, Джиджи, чего ты! – кивнула Сюзанна Ветторе старшему сыну: уж двенадцать-то лет явно лучше, чем пять. Но Джиджи, красный как помидор, убежал в воду. Три сестрицы Лопес захихикали.

Лалага была в ярости: как можно заставлять бедную Тильду так долго страдать из-за какой-то скромности? Она схватила ведёрко Пикки:

– Никто же не говорит, что нужно писать прямо на ногу! Я попрошу синьора Казати, он может наполнить его, прикрывшись халатом.

Но Ирен придумала ещё лучше. Он вошла в воду, добрела до яхты, стоявшей на якоре в нескольких метрах от берега, быстро переговорила с двумя матросами и вернулась с бутылкой из тёмного стекла в руках.

– Вот вам аммиак! Чистейший!

И как же они сразу не подумали! Во время процедуры Тильда только стонала, сжав зубы. Боль стала уже не такой резкой, но нога опухла, а кожа вокруг раны почернела.

– Надо вернуться в деревню, – раздражённо фыркнула Анна Лопес: из-за этой плаксы всей команде «Моей дочурки Джироламы» придётся раньше времени собирать зонтики, шезлонги и полотенца.

– Но я даже не успела искупаться! – возразила Франциска.

– Тем хуже для тебя, – возмущённо сказала Ирен.

– И вообще, ты должна быть рада, что сама не наступила на морского дракона. Ведь это тебя он ждал, зарывшись в песок, – добавила Лалага. – Точно, именно тебя и ждал. А Тильда попалась случайно.

Чтобы добраться до лодки, Сюзанна Ветторе велела Джиджи отнести причитающую Тильду на руках. Всю дорогу до деревни Лалага с Ирен сидели с ней рядом, держа бедняжку за руку и смачивая ей лицо морской водой.

Дома Тильду сразу же уложили в постель. Дядя перевязал ей рану и измерил температуру.

– Лалага, беги в бар и принеси льда.

– Что ещё за глупости! – воскликнула его жена: термометр показывал тридцать восемь. Но вы же знаете врачей: когда речь идёт об их семье, у них вечно какие-то необоснованные страхи.

– Знаю, знаю, что никакой опасности нет, – ответил доктор слегка обиженно. – Но в такую жару ей нужно хоть немного прохлады. А завтра снова будет свежа, как роза.

Глава вторая

– Лалага, это тебе, – сказала Аузилия, указывая на два конверта на полке серванта. Их доставили с вечерним катером. Теперь, когда все купальщики были в сборе, островитяне не ходили за почтой в порт: почтальон сам объезжал дома с пухлой кожаной сумкой через плечо.

Лалага узнала чёткий почерк Авроры и каракули, которыми всегда обводила марку Марина, добавляя на обратной стороне смешные рисунки, цветочки и надписи вроде «Беги, почтальон, не споткнись, поскорее обернись».

В любое другое время Лалага бы уже прыгала от радости и нетерпеливо разрывала конверты. Но сейчас она слишком беспокоилась о здоровье сестры, поэтому положила письма в карман, даже не открыв, а в комнату вошла на цыпочках.

– Тебе что-нибудь нужно?

В спальне было темно. Тильда лежала на их общей большой кровати с пакетом льда на лбу. Аузилия заставила её выпить большую чашку тёплого молока «против яда проклятой рыбы» – отчасти ещё и потому, что доктор велел сегодня оставить больную без обеда.

– Ты одна? – тихо спросила Тильда и, услышав утвердительный ответ, приказала: – Тогда закрой дверь.

Разумеется, Лалага уже поняла, в чём проблема. Тут к гадалке не ходи: сегодня, а может быть, и завтра кузина не сможет встретиться с Джорджо.

– А ведь он будет ждать и, если мы не встретимся, может в поисках меня заявиться сюда. Представь, какая будет катастрофа. Ты должна его предупредить.

– Да, я схожу, не беспокойся. Только назови мне точное место и время.

– В четверть четвёртого, в роще неподалёку от Старого маяка. Полянка там одна, не разминётесь. Только пожалуйста проследи, чтобы за тобой никто не увязался.

– Я прослежу, – пообещала Лалага.

Но как же быть с Ирен? В половине третьего подруга, как обычно, зайдёт за ней. И, как обычно, будет ожидать, что Лалага останется с ней до ужина.

– Только мне нужно будет всё рассказать Ирен. Поверь, она умеет хранить тайны, я её знаю. Она никому не расскажет даже под пыткой.

– Нет. Я не хочу, чтобы она знала, и запрещаю раскрывать ей мой секрет. Он мой, Лалага, а не твой. И я хочу, чтобы он остался между нами. Помнишь: «Что знают двое, знает только Бог; что знают трое, знают все вокруг»?

А Ирен, продолжила Тильда, придётся соврать. Например, что Лалага должна остаться дома и помогать больной.

– Она тоже захочет поучаствовать. Ей нравится работа медсестры.

– А ты убедишь её, что я этого не хочу. Потом потихоньку уйдёшь.

– Но чтобы добраться до Старого маяка, нужно пройти мимо бара. Меня заметят...

– А ты что, не можешь сделать крюк? Нет? Короче, разбирайся сама, – нетерпеливо выдохнула Тильда. – Не думаешь же ты, что вы вечно будете вместе! Эта твоя Ирен пусть остаётся в деревне, где ей и место. Просто скажи, чтобы она оставила тебя в покое. Ты хочешь со мной дружить или нет?

Другого выхода не было. Лалага должна была соврать и надеяться, что Ирен не заметит обмана.

Глава третья