У Ворона две жизни

Чародейка рванулась вперёд, расталкивая недовольных воспитанников. Вылетела на крыльцо. Кирши уже спускался по лестнице. Василиса перемахнула через перила, чтобы оказаться на земле быстрее, и преградила Кирши путь.

– Ты знаешь, где она! – выпалила чародейка.

Кирши замер. Всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Василиса поняла, что попала в яблочко.

– Что тебе сказала Марфа? Где Сияна? – продолжила давить Василиса.

Кирши спрятал взгляд и прошёл мимо. Его рука продолжала сжимать рукоять меча. Василиса схватила его за рукав.

– Ты собираешься её убить?

Кирши развернулся так резко, что Василиса отпрянула, но не разжала пальцы. Сердце ухнуло в пятки и забилось с удвоенной силой.

Синие глаза обожгли холодом.

– Не стой у меня на пути.

Кирши вырвался из рук Василисы и пошёл прочь. Чародейка не сдавалась.

– Я иду с тобой.

– Нет.

– Мы с тобой одна команда. Я иду.

Кирши остановился и зло посмотрел на Василису.

– Ты не понимаешь слово «нет»?

Василиса выпрямилась и решительно ответила на взгляд Кирши. Сердце при этом трепетало от страха, а руки дрожали. Чтобы скрыть это, чародейка скрестила их на груди.

– Или я иду с тобой, или возвращаюсь и докладываю обо всём Атли, – с вызовом выпалила она.

Долгую минуту они смотрели друг другу в глаза. И Василисе понадобилась вся её смелость, чтобы не отвести взгляд. Кирши был пронизан тьмой, невидимой, но осязаемой. Кольни иглой – и она тут же вырвется из-под кожи и заполнит всё вокруг, поглотит, высосет мир до последней капли, не оставив ничего живого. Этого нельзя было допустить.

Кирши закрыл глаза и вздохнул. Тьма рассеялась. Дышать стало легче.

– Хорошо, – кивнул он. – Но не вздумай мне мешать.

– Не буду, если не станешь делать глупостей, – в тон ему ответила Василиса.

Кирши хмыкнул, но ничего не сказал.

– Куда мы идём? – спросила чародейка, когда они покинули гарнизон.

– Сияна сказала Марфе, что едет в столицу. И обмолвилась, что любит смотреть на закат над Перуновым мостом из окна своей комнаты.

– То есть она может быть ещё в городе. И ты как-то понял где, – Василисе название этого моста ни о чём не говорило.

– Рядом с Перуновым мостом есть кровница. Вряд ли это совпадение.

Василиса моргнула.

– Кровница? Что это?

– У тебя на родине таких нет?

Василиса пожала плечами. Если и были, она о них не слышала.

– В городе особо не поохотишься. Это в деревне скотина и лес под боком. Кровница – вроде постоялого двора для упырей. Можно переночевать, а ещё перекусить. Кроликом или местной снедкой.

– Стой. Я думала, снедка у каждого упыря своя.

Кирши кивнул.

– В идеале. Но я уже говорил, что отыскать таких глупцов сложнее, чем кажется. В кровнице оседают нищие, бродяги, те, кто готов делиться своей кровью за монеты или чарку вина. Кровь у них паршивая, но лучше, чем ничего.

Солнце катилось по крышам каменных домов, горожане неторопливо шагали по улице и с опаской поглядывали на двух Воронов, спешащих по своим делам. Василиса перехватила один из таких взглядов. Незнакомец в заячьем тулупе тут же отвернулся. А Василиса с грустью думала о том, как много она ещё не знает о мире, в котором выросла. Стаи волколаков, упырица с живыми глазами, кровницы – всё это было так непохоже на то, чему её учил Беремир, о чем она читала в книгах и что представляла себе. Она оказалась не готова к миру за пределами Тригорской долины, к битвам за пределами тренировок. И чародейка понимала, что дальше её ждёт ещё больше вызовов.

Василиса гадала, чем же обернётся сегодняшний вечер. Она набилась Кирши в сопровождающие, но не понимала, что сможет сделать, если он всё же найдёт Сияну и попытается убить. Можно попробовать применить обездвиживающее заклинание, но – Василиса украдкой покосилась на Кирши – едва ли она успеет произнести его до того, как напарник вышибет из неё дух.

Кирши молчал. Василиса молчала. Они свернули с шумной улицы на опустевшую к этому часу набережную. По обе стороны реки высились двухэтажные каменные постройки с красными черепичными крышами. Вдалеке горбатился мост. Когда Василиса подошла ближе, поняла, почему мост называют Перуновым. На сводах моста был высечен образ бога-громовержца с топором в могучей руке. Золотые усы и лезвие топора сияли в свете заката. На противоположной стороне моста был высечен дуб с вонзённой в него золотой стрелой.

Кирши остановился у неприметного двухэтажного дома – ни вывесок, ни фонарей. Только приглушённые звуки музыки и голосов.

Он открыл дверь. Музыка стала громче, а голоса смолкли. Десятки светящихся серых глаз уставились на двух Воронов. Полумрак зала клубился сладким дымом с привкусом крови и пота. Он стелился по грязному деревянному полу со шкурой бурого медведя вместо ковра, изящным бархатным диванам с изогнутыми ножками. В нём тонули столы с тощими белыми свечами и головы оленей и волков, развешанные по стенам. Упыри были повсюду: сидели за столами, лежали на диванах. Худые и толстые, молодые и старые, светлокожие и смуглые, но все с одинаковыми серыми глазами. Василиса сглотнула. Голова закружилась, а сердце забилось быстрее. То ли от дыма, то ли от страха.