У Ворона две жизни

Улицу освещало вечернее солнце, отчего деревянные башни Царских Палат казались золотыми. Величественно возвышались они над Василисой, заслоняя собой небо и напоминая могучую горную гряду. К центральной – самой большой и высокой башне – вела длинная крытая лестница с витыми столбами. Позади растянулся главный терем с высокой округлой крышей, которая – если смотреть сбоку – напоминала разрезанную пополам луковицу. Справа и слева к терему тулились большие и маленькие пристройки с крутыми треугольными крышами и остроконечными башенками. На каждом домике гордо изгибался резной конёк. Стены и окна украшало сложное деревянное кружево, напоминавшее зимние морозные узоры. Гряду пристроек и башен, словно извилистые ходы в муравейнике, соединяли переплетения лестниц и балконов.

Василиса топталась у подножия лестницы и не решалась на неё ступить. Ей хотелось подольше полюбоваться сказочным зодчеством. В кружевах наличников она разглядела грациозных жар-птиц и диковинных рыб с крыльями, танцующих петушков и коней с огненными гривами.

Мимо торопились Соколы, Вороны и Журавли, вальяжно вышагивали бояре и дворяне в отороченных соболями и расшитых золотом одеждах с рукавами до самой земли. Женщины, румяные и статные, звенели массивными височными кольцами, в которых сияли драгоценные камни.

Василиса провожала их взглядом, щёки заливало стыдливым румянцем, а рука снова тянулась к затылку и гладила волосы. У чародейки не было даже гребня, чтобы украсить косу. Внезапно радостное волнение сменилось тревогой, и желудок неприятно сжался. Она осознала, что это собрание не будет похоже ни на один из деревенских праздников и сборищ, на которых ей приходилось бывать. И она совершенно не знала, как себя вести.

Беремир никогда не учил её манерам. Вдруг она опозорится, ляпнет что-нибудь не то, не сумеет поддержать светскую беседу, выставит на посмешище себя и всю Гвардию в придачу. Взмокшие руки снова принялись расправлять складки на кафтане.

– Ты чего тут стоишь?

Василиса вздрогнула и обернулась, встречаясь взглядом с синими глазами. Кирши выглядел так спокойно и расслабленно, будто видел царей каждый день. А ещё он, похоже, нисколько не переживал о своём внешнем виде: несколько прядей выбились из свободного пучка на затылке и спадали на лицо, воротник чёрного кафтана был небрежно расстёгнут, сапоги прибиты пылью. Что ж, по крайней мере, Василиса будет выделяться из толпы лощёных дворян не больше него.

Кирши молчал, всё ещё ожидая от Василисы ответа, но та лишь неопределённо пожала плечами, не решаясь поделиться переживаниями. Кирши вздохнул и покачал головой.

– Ладно, пойдём, а то опоздаем, – бросил он и, положив ладонь на рукоять катаны, прошёл мимо.

Василиса понимала, что откладывать дальше некуда и, нервно покусывая губы, поспешила следом. К тому же рядом с Кирши ей стало немного спокойнее.

Длинная лестница привела их к массивным резным дверям с изображением медведей в цветочных узорах. Точно таких же Василиса видела на городских воротах. У дверей их встретили два вытянувшихся по струнке стражника с копьями и красными щитами в форме капель. С щитов на гостей с подозрением глядели всё те же медведи, только золотые.

Двери отворились, и Василиса шагнула в просторный коридор, по светлым стенам струились красные и голубые ленты вырезанных в дереве цветов и кружева листьев. Под ногами пружинил мягкий красный ковёр, который уводил гостей к следующим дверям, должно быть, ведущим в главный зал.

Вдруг путь им преградил бородатый стражник и вежливо попросил сдать оружие. Кирши замер, рука стиснула меч, а брови сошлись на переносице. На мгновение Василисе показалось, что он откажет стражнику и разразится перепалка. Но, помедлив, Кирши всё же отстегнул от пояса катану и протянул стражнику.

– Я верну его вам, когда будете уходить, – пробубнил тот, с нескрываемым любопытством разглядывая необычное оружие.

– Хорошо, – кивнул Кирши и направился дальше, но через несколько шагов обернулся и добавил: – Кстати говоря, меч проклят и не любит чужаков. Достанешь его из ножен – умрёшь.

Он одарил стражника кривой улыбкой. Тот сглотнул, побледнел, меч едва заметно задрожал. Держа катану на вытянутых руках, подальше от себя, стражник поспешил скрыться за ближайшей дверью.

– Это правда? – Василиса догнала Кирши. – Про проклятие?

– Нет, – усмехнулся Кирши. – Просто не люблю, когда трогают мои вещи.

Главный зал гудел, словно переполненный улей. Звуки голосов эхом отражались от расписных арочных сводов, превращаясь в неразборчивое эхо. На правой половине зала в пёстрых, словно осенняя листва, одеждах толпились бояре и дворяне. Слева ровными рядами стояли гвардейцы: с десяток Соколов, дюжина Воронов и примерно столько же Журавлей – все, кто этим вечером не был на заданиях за пределами Даргорода. Василиса и Кирши влились в общий строй.