У врага за пазухой (СИ)

Это ни хрена не секс. Никакого равенства или ласки. Никто не спрашивает, нравится ли мне и как лучше. Просто трахают.

Жёстко. Одержимо. Без усталости и остановок.

Сверху из широкой лейки падают горячие капли и испуганными брызгами разлетаются в стороны от каждого толчка. А со спины, не щадя, вбивает в стену еще более горячий мужчина.

— Да-а... Да-а... — Я больше не стону и не хриплю. Скулю, захлебываясь от воды и удовольствия.

— Охуенная... Охуенная... — увеличивая скорость, повторяет мой мучитель. И шлепает...

...заполняет, растягивает, заставляет колотиться в его руках и плакать от удовольствия. Такого яркого, о каком я или не знала, или давно забыла.

***

Утренний побег похож на тайную операцию. Боясь разбудить огромное похотливое чудовище, аккуратно скатываюсь с кровати и падаю на ладони и колени. Не так грациозно, как кошка, но вроде бы тихо.

Оглядевшись и отдышавшись, ползу. Все так же на четырех конечностях. Как пьяный паучок, я медленно перебираю лапками до двери, а за ней — осторожно, на носочках до гостиной.

Драпаю так быстро, как не убегала от преступников или их слишком исполнительных охранников. Не останавливают мысли об оладьях. Не манит серьезно опустевшая коробка с презервативами.

«Кира, что ты наделала?!» — зудит воскресший к утру внутренний голос.

«Как ты могла?!» — маминым наставительным тоном возмущается гордость.

На эти «что» и «как» ответов нет. Между ушами, там, где должен быть мозг, непривычная пустота и легкость. А главный виновник всех женских безумств — попа — горит как после настоящей порки.

Это, мать его, фиаско!

Вчера я умирала от холода, а сейчас дымлюсь от стыда и не представляю, как буду смотреть на себя в зеркало.

Глава 29

Глава 29

Несмотря на легкую панику, через пару минут я умудряюсь натянуть на тело свое мокрое белье и влажную рубашку Вольского. Смотрится ужасно, поэтому приходится украсть еще и ремень. Оборачиваю его два раза вокруг талии и задаюсь главным вопросом: как вызывать такси?

Телефон по-прежнему труп. Не спасает перезагрузка, нет эффекта от жалостливого «Ну пожалуйста» шепотом над экраном.

С вариантами негусто. Или топать пешком через весь Питер, или еще одно маленькое преступление. От первой мысли мое натертое за ночь место посылает неприятный сигнал мочевому пузырю. Намекает, зараза, на цистит и прочие радости. А от второй мысли сердце царапает что-то похожее на совесть.

Альтернатива как в анекдоте про затопленный огород и уток. Выбор вроде как есть, но в реальности им и не пахнет.

Чтобы сбежать, приходится засунуть совесть поглубже и взять телефон Вольского. Дальше — еще сложнее. Я крадусь назад в спальню. Молясь всем святым, прикладываю указательный палец Ярослава к экрану и жду.

Если этот умник настроил разблокировку по взгляду, то мне хана. Попытка разбудить наверняка закончится тем же самым, чем закончилась попытка согреться. Ходить после этого будет сложно, а уж о побеге вообще лучше забыть.

К счастью, отпечаток срабатывает. Экран вспыхивает входящими сообщениями и уведомлениями о пропущенных вызовах. У нормальных людей такое «изобилие» бывает только после Нового года, а Вольский, похоже, в таком живет.

На миг становится жалко этого трудоголика, но быстро воспоминаю о своем печальном положении. Судорожно ищу среди сотни приложений такси, а найдя — чуть не плачу от радости.

Дорога домой проходит без приключений. Оплаченная Ярославом машина забирает меня у подъезда и везет на временную квартиру.

Никаких долгих прощаний, поцелуев или горячих объятий.

Безумно хочется, чтобы и дальше все шло так же — как по маслу. Без рефлексии с вопросами: «Что это было?», «Кто виноват?» и «Как теперь себя вести?». Однако стоит влить в желудок порцию кофе и переодеться, как судьба нагоняет звонком от подруги.

В первое мгновение не верю ушам и глазам. Мой мертвый телефон просто не мог так внезапно ожить. Это даже не измена, а полноценное скотство. Потом осторожно беру предателя в руки и нажимаю «Принять вызов».

— И где ты пропадала целые сутки?! — вместо приветствия кричит Ира. — Я уже все больницы обзвонила. Собиралась браться за морги!

— Были кое-какие неприятности. Сейчас все в порядке.

— Про неприятности мамаше своей будешь рассказывать. Это ей до фени. А мне, пожалуйста, в подробностях! Время, место и на кого наслать порчу!

— Порчу не нужно... Пусть живет.

Не собиралась я вспоминать Вольского. С глаз долой, из сердца вон! Но после слов о порче память сама нахально подкинула картинку с обнаженным мужским телом поверх одеяла.

— Живет?.. Ты крокодила, что ли, загарпунила?

Похоже, этим «пусть живет» я себя выдала.

— Так случилось. — Чувствую, как уши снова начинают дымиться.

— Это у мужа твоего «так случилось», когда ты его с племяшкой застукала, — фыркает Ира. — Колись давай, как это было.

— Было... — В горле ком. — Как обычно. Это не первый секс в моей жизни.

— Кир, без макаронных изделий! Я, конечно, не видела твоего крокодила, но голос по телефону слышала. Там такой тембр, что трусики сами спадают.

— Хорошо. Было неплохо.

— Штирлиц, блин. Сколько раз было неплохо?