Уайклифф и последнее жертвоприношение

Троица начинала входить в нормальное рабочее состояние. За стеной тренькали телефоны, полицейские стучали по клавиатурам компьютеров, начиняя базы данных новыми сведениями. Количество папок с материалами все нарастало. Дело пошло в раскрутку.

— Прежде чем у нас голова окончательно пойдет кругом, предлагаю все-таки сделать то, о чем я говорил вчера вечером, — сказал Уайклифф. — Давайте попробуем нарисовать психологический портрет преступника. Начинает Люси!

Люси, попавшая врасплох, вздохнула и напрягла свою фантазию.

— Ну, думаю, это человек, не склонный совершать импульсивные поступки… Преступление было заранее продумано, спланировано, вплоть до подготовки вырезанных из журнала листков… Эти листки меня особенно поражают — так аккуратно выкроены, это говорит о патологическом внимании к бесполезным мелочам, к малейшим деталям…

Она помолчала, глядя вниз.

— Весь сценарий преступления, как мне кажется, задуман заблаговременно и выполнен с дьявольской тщательностью… Наверно, было рассчитано даже, на сколько сантиметров убийца сдернет одежду с тела Джессики, обнажая ее… Он словно разжигал себя ежедневными размышлениями о том, что и как он сделает. Чувство предвкушения — а значит, невероятно сильная ненависть…

Уайклифф был удовлетворен интеллектуальными усилиями своей сотрудницы:

— Отлично! Значит, ты считаешь, что тут скорее ненависть, чем похоть?

— Думаю, да.

Керси лениво проронил:

— Вот ты все говоришь о тщательно разработанном плане, Люси. Но ведь убийца не принес в церковь орудие преступления, а воспользовался молотком, подвернувшимся под руку…

— Верно. Но тогда возникает такой момент — убийца был прекрасно знаком с внутренней обстановкой церкви и знал, где сможет взять молоток. При этом ему не пришлось бы использовать собственное оружие, оставляя дополнительные улики. Кроме того, он разбирается в органе и имеет хотя бы элементарное музыкальное образование…

— Все верно! — заметил Уайклифф. — Теперь твоя очередь, Дуг.

Керси состроил гримасу:

— Это не лучше, чем давать показания в суде… — он полез в карман за сигаретами, выудил оттуда одну, мятую, и закурил. — Так вот… Я вижу преступника маньяком с искривленной психикой, сексуально подавленным. Если бы он просто из ненависти убил ее, ему не было бы нужды устраивать такое шоу, демонстрируя всем, что она, дескать, шлюха…

Керси выпустил длинную струю дыма, и Люси отчаянно замахала руками, отгоняя от себя сизые клубы.

— И еще мне кажется, что когда-то убийца попал под сильное влияние религии. Во всех элементах сцены преступления чувствуются такие мотивы: право судить и карать… Потом — намек на Марию Магдалину. Так что убийца знал Библию. А многие ли вообще читают ее в наши-то дни?

— Но ты не думаешь, что преступление совершено на сексуальной почве?

Вытянутые линии лица Керси искривились, изображая глубокое сомнение:

— Трудный вопрос… То есть чувствуется отчетливый мотив секса, но это не тот случай, когда какой-нибудь перепивший идиот убивает свою подружку из-за того, что она переспала с другим… А все-таки…

— Ну-ну!

— Я хотел сказать, что и запах ревности я ощущаю, но только не в отношении самой убитой женщины. Вот так.

Уайклифф одобрительно кивнул:

— Ну что ж, отлично. Я попробую продолжить. Не возражаешь?

— Не стану вам препятствовать, сэр, — усмехнулся Керси.

Утренний туман за окном уже разошелся, и в ясном небе ласково светило солнышко. В открытое окно до них долетел одиночный удар церковных часов.

— Уже час дня, — сказал Уайклифф. — Мы можем опоздать в «Хоптон» на обед, но я все-таки изложу свои соображения. Итак, вы оставили на мою долю самый сложный момент — мотивы той самой ненависти, на почве которой совершено убийство. И если все декорации на этой, с позволения сказать, сцене, — не намеренный блеф, то ненависть, безусловно, направлена тут не только против жертвы. Жертва оказалась в центре, но ведь дело затрагивает и многих других. Гича — из-за нажатых нот на клавишах органа. Засвечиваются органист и викарий, да и сама Церковь предстает в нелицеприятном виде… — Уайклифф откинулся в кресле. — В сущности, я согласен с вами обоими, особенно в том, как Дуг подчеркивает примесь ревности в основном мотиве — ненависти. Невозможно рассматривать это преступление как простое убийство. Это больше похоже на продуманный акт возмездия и разоблачения…

Уайклифф нервно передвинул папки на столе. Ему было нелегко подвергать точному анализу смутные ощущения, бродившие у него в голове. Идеи, когда облекаются в слова, требуют привлечения логики и становятся за счет этого непоколебимо-бетонными, а если логика железная — то железобетонными соответственно. Это крайне опасно, если до окончательных ответов на все вопросы еще далеко. Но что поделать — назвавшись груздем, полезай в кузов.

— Итак, мне представляется, что мы имеем дело с крайне неуравновешенной личностью, и хотя оба вы говорите об убийце в мужском роде, мне кажется, здесь проглядывает больше черточек женской психологии. Не исключено, что мы ищем женщину. Хотя я не жду, что Люси со мной согласится…

Однако Люси согласилась, с одной лишь оговоркой: