Уайклифф и последнее жертвоприношение

— Вы можете быть вполне правы насчет психологии, сэр, но ведь из этого не следует автоматически, что убийца — женщина!

— Да, возможно, мужчина-наркоман, — вставил Керси. — Но в любом случае, поможет ли нам все это найти преступника? Я хочу сказать, занесен ли он уже в наш список подозреваемых?

— Это уже следующий вопрос, — сказал Уайклифф, мрачнея. — Но если говорить на данный момент, я скорее скажу «нет»…

Они встали и направились в бар перекусить. Там уже сидел Кэри со своей племянницей, их ланч уже подходил к концу. Сегодня за их столиком сидел и викарий. Майкл Джордан время от времени бросал беспокойные взгляды на полицейскую троицу, расположившуюся в уголке.

— Похоже, мы перебили викарию аппетит, — хмыкнул Керси.

К тому моменту, как полиция закончила трапезу, публика в баре уже рассосалась, и Уайклифф подошел к хозяину с конфиденциальным вопросом — по поводу викария. Джонни Глинн, как всегда, был очень сдержан, когда разговор касался конкретных персон.

— Его сестра ездит по вторникам в Труро, и викарий обедает здесь, — только и сказал он.

Стефания Винтер расправила голубую скатерть на половинке кухонного стола, расставила три тарелки с приборами. На плите тоненько посвистывала струйками пара кастрюля. Движения Стефании были дерганными, лицо ее бледно, глаза покраснели, и вся она выглядела так, как это бывает у женщин после нескольких бессонных ночей и длительного стресса.

Задняя дверь скрипнула, и вошел Лоуренс. Башмаки он сбросил перед порогом и в кухню прошел в одних носках. Ступая как лунатик, он прошествовал к раковине и принялся умываться.

— Ну и как там у тебя? — спросила Стефания таким отчужденным тоном, словно речь шла не о делах фермы, а о каких-то малознакомых ей вещах.

Винтер на мгновение прекратил мылить себе запястья.

— Нормально.

— Этот человек, которого прислал Гич — что он из себя представляет?

— Его зовут Сэндри. Похоже, парень что надо — из него лишнее слово клещами не вытянешь.

— Он никак не намекнул, что они намерены предпринять?

— Он знает ровно столько же, сколько и мы. Он все еще работает на Гича, и насколько Сэндри сам понимает ситуацию, сейчас он только временно ему помогает.

— Так будет не всегда.

— Конечно. А где Джильс?

— Вышел, к обеду вернется… — Стефания поставила тарелки подогреться под грилем. — Да, тебе пришло письмо. Там, на тумбочке…

Винтер прикрутил воду, вытерся и пошел к тумбочке. Он аккуратно вскрыл конверт, вытащил и развернул письмо.

— Это от адвоката Джессики.

— Прочти, что там?

— Написано: «По вопросу о земельном владении мисс Джессики Добелл, ныне покойной, я был бы очень благодарен, если вы нанесли бы визит в мой офис для обсуждения возникших проблем, которые представляют для вас интерес».

— Господи, что эта галиматья значит?

— Приказ выметаться, наверное. Что же еще?

В этот момент вошел Джильс. Остановившись в дверях, он внимательно посмотрел на родителей.

— Что-то случилось?

— Нет, я сейчас подаю обед, — сказала Стефания.

Они уселись за стол. Морковь в соусе была недоварена.

— Нам надо все-таки решить, — сказала Стефания. — Сколько еще таких уведомлений они нам пришлют? Сколько еще будут ждать?

Лоуренс, уже поднесший вилку ко рту, положил ее обратно в тарелку.

— Оставим это на потом, — проронил он. — Сперва мне надо встретиться с этим адвокатом.

Стефания, похоже, готова была спорить, но, взглянув на сына, промолчала.

Когда с первым блюдом было покончено, Лоуренс Винтер спросил у Джильса:

— Если мы уедем отсюда, тебе придется перейти в другую школу. Как ты на это смотришь?

Джильс обдумал вопрос и задал встречный:

— А когда мы уезжаем?

— Не знаю. У нас нет договора аренды жилья, и, как я уже объяснил твоей матери, все зависит от адвоката. Но если речь зайдет о другой школе, мы должны по крайней мере убедиться, что у них тот же набор экзаменов…

Стефания встала:

— У нас есть еще печеные яблоки.

Печеные яблоки были поданы и съедены в полном молчании. Неожиданно Джильс со звоном выронил свою ложечку. У стола стоял и четвертый стул, свободный. Не сводя с этого стула глаз, Джильс спросил своим ровным, бесцветным тоном:

— А вы по ней не скучаете?

Уайклифф ехал в Труро по дьявольски петляющей дорожке, которая в целом вела на восток. Уже у въезда в городок она перешла в «роскошное» двухрядное шоссе. На спуске с пригорка впереди мелькнули три шпиля собора Пирсона, в стиле «возрожденной готики». Здание полицейского участка, стоящее в нижней точке спуска, у оживленной развязки, избежало архитектурных экспериментов шестидесятых годов, за что кому-то, безусловно, положена медаль — или орден.

Уайклифф припарковал машину и подошел к дежурному за стойкой.

— Да, мистер Рид у себя, сэр. Знаете, где он сидит?

Уайклифф знал.

Им подали в кабинет кофе в тонких фарфоровых чашечках с блюдцами, на что Рид сардонически заметил:

— Сервис на таком уровне я получаю только во время королевских визитов…

Его маленький кабинет отделяла от общей комнаты стеклянная перегородка.

Потряхивая небольшой папкой, Рид объявил: