Убеди меня, если сможешь. Приемы успешных переговоров от Фрейда до Трампа

Наука в последнее время подвергается таким нападкам, что сейчас почти все учёные, занимающиеся изучением климата, говорят, что они «верят» в изменение климата, а специалисты в области биологии говорят, что они «верят» в эволюцию. Всё это относит науку о климате и генетику к той же основанной на вере категории, к которой относятся, например, ангелы. (Кстати, опрос, проведённый агентством Associated Press в 2011 году, показал, что 77 процентов американцев верят в ангелов – то есть верят в то, что несколько тяжело проверить фактически.) Представьте, что вы используете статистику ФБР, свидетельствующую о неуклонно понижающемся уровне преступности, чтобы убедить родителя отпускать ребёнка одного в школу. ФБР? Вы шутите, что ли?

Итак, мы выясняем, что три столпа, подпирающих факты в современном обществе – журнализм, наука и правительство, – все эти столпы рушатся. Некоторые специалисты заявляют, что мы сейчас входим в эру «постправды». Оксфордский словарь даже назвал «постправду» словом 2016 года.

Но мы не живём в эру постправды. Правда будет всегда. Мы просто можем не знать её. К тому же существует ещё правда с большой буквы – истина, истина убеждений и ценностей.

Более точным заявлением будет провозглашение наступления эры постфактов

. Потеряв доверие к источникам фактов, мы потеряли всю реальность, на которой можно основываться в дебатах. В обществе, основанном на фактах, мы могли бы начать с суждения о том, что температура Земли повышается. Об этом свидетельствуют большие объёмы статистических данных, собранных при поддержке правительства, и годы научных исследований. Теперь давайте проведём спор на тему того, что нам делать с этим. Стоит ли нам рискнуть нанесением ущерба экономике, жёстко ограничив выбросы углеродных соединений, или же нам лучше вложить средства в подготовку к неизбежным наводнениям и необратимым климатическим изменениям? Или же я вовсе неверно обрамил всю проблему? Ведь без фактов мы вовсе не можем дебатировать на эту тему.

Не так уж много людей вовсе заинтересованы в ведении каких бы то ни было дебатов. Наши современные установки, чем-то напоминающие установки первобытных племён, почти уничтожили ту толику веры, которая у нас была к осмысленным дебатам. Даже по отдельности мы так неприязненно относимся к спорам, что вовсе отметаем их прочь, как что-то ненужное. Обязанности по несогласию мы делегируем профессионалам: передаём свои аргументы юристам, партийным плутам, радиоведущим, отделам кадров и начальникам. Мы выражаем расхождения во мнениях социопатическим путём, через гнев и различные инсинуации, через экстремизм и догматизм. Низкая цивилизованность окружает нас повсеместно: по дороге на работу, в супермаркете, в том, как начальство увольняет своих сотрудников; она господствует на радио и на телевидении, и даже на Капитолийском холме.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ОБ УБЕЖДЕНИИ

Здесь представлена довольно неформальная форма опровержения, при которой я произношу аргумент своего оппонента или ожидаемое возражение моей аудитории – и опровергаю это.

Но, как вы уж знаете, называть «спором» каждую словесную перепалку – это не совсем корректно. В перебранках на самом деле недостаёт

элемента спора: они отличаются полным отсутствием веры в силу убеждения и в возможность достижения консенсуса.

То, что республиканская и демократическая части населения Америки вступили в конфликт именно тогда, когда в политических компаниях моральные вопросы стали превалирующими, – не случайность. Разумеется, демонстративный язык (кодовое расчёсывание и сосредоточение внимания на ценностях) нацелен на то, чтобы сплотить аудиторию и заставить её идентифицироваться с вами и вашей точкой зрения. Однако впоследствии осмысленный спор всё-таки должен стать… ну, осмысленным. Политические вопросы, такие как исследование стволовых клеток, аборты и однополые браки, – все эти проблемы связаны с «чёрным и белым», что прямо относится к категориям истины. Эти проблемы не связаны с «серым», который является компромиссным оттенком, достигаемым путём спора. Даже изменение климата почти перестало быть проблемой, когда Эл Гор провозгласил его «моральной проблемой». До того как Гор коснулся этой темы, огромное количество республиканцев признавало истинность проблемы антропогенного потепления; после того как Гор начал говорить об этой проблеме, почти все республиканские лидеры стали решительно отрицать существование проблемы изменения климата.

Когда политики начинают политизировать мораль и морализировать политику, достойных споров уже не остаётся. Остаются племена. И точка.