Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – «смотр сил»

Свид.: Находились... Один такой человек был, он у меня маклером работал, – еврей, так вот и еще некоторые евреи говорили, что, наверное, родители убили.

Но среди христиан я не слышал такого мнения... Тогда начали поднимать вопрос о том, нельзя ли разыскание этого дела частным образом произвести... Так как я имею некоторые связи с коммерческими людьми и сам обладаю капиталом и не отказываю в пожертвованиях на различные цели, то ко мне обратились с просьбой, не могу ли я собрать известную сумму для найма агентов, которые вели бы параллельно с правительственными агентами особое расследование. Тогда, именно в этот момент, жена моя окончательно восстала против того, чтобы я способствовал проведению этой идеи в действительность и окончательно потребовала, чтобы я выехал из Киева. И я [476] выехал совсем...

[476]

Тринадцатый день

7 октября 1913 г.

Показания Бразуль-Брушковского[76]

... Бразуль-Брушковский: 21-го марта 1911 г. в газетах появилась заметка о том, что на Лукьяновке в пещере найден труп убитого мальчика... Вокруг убийства поднялся шум, разговоры, слухи заинтересовали многих, в том числе и меня как газетного работника. Проходит еще несколько дней и я узнаю, что дело от судебного следователя Медведева переходит к следователю по особо важным делам Фененко. Это обстоятельство еще более усилило внимание мое к делу... В разговоре с моими товарищами по газетной работе мне пришлось узнать, что существуют различные слухи о том, кого в убийстве подозревают. Больше всего говорили, что убили родные... Розыски производил Мищук...

[477] ...В начале мая... в "Земщине" появляется большая корреспонденция, в которой прямо говорится, что это ритуальное убийство. Конечно, такое предположение меня очень удивило... Непосредственно после этого появилась в том же духе корреспонденция в "Новом Времени"... Все это, конечно, значительно усилило мое внимание к этому делу. Затем я узнаю, что работой Мищука остались недовольны и вместо него начальником сыскного отделения был назначен Красовский... Сначала только интересуясь делом, а затем мало-помалу стал принимать активное участие в розысках. Я предложил Красовскому совместно с ним работать, но он ответил, что сам будет работать... Когда был арестован Нежинский и другие, тогда я понял, что Красовский возвращается на тот же путь розысков, по которому шел и Мищук, предполагая, что его убили родные. В июне месяце была арестована по этому делу Чеберякова. Я был в недоумении... Проходит июнь месяц, я узнаю совершенно случайно, что происходит арест еврея Менделя Бейлиса... Я был в полном недоумении, потому что, с одной стороны, у меня были сведения о том, что имеется много улик на родных Приходько, а с другой стороны – арест еврея и слова Красовского о том, что "нельзя же невинного человека привлекать к делу". Стало очевидно, что расследование пошло по определенному пути, что против этого еврея создается специфическое обвинение... Так проходит весь август, я узнаю, что Красовский уезжает. Перед его отъездом я ему говорю: «расскажите, как же дело»... Он ответил: «Ничего больше рассказывать не буду, а скажу [478] одним словом: тут все дело, вся загадка в Вере Чеберяковой, беритесь за Веру Чеберякову и если вам удастся, то дело раскроется»...

В сентябре месяце... приходит на квартиру ко мне Выгранов и говорит: «давайте будем вместе работать. Вы знаете, что я работал по этому делу и хочу его раскрыть, я знаю, что вы тоже заинтересованы, чтобы это дело было раскрыто»... В конце сентября состоялось наше знакомство с Верой Чеберяковой... Меня приняли очень любезно, говорили совершенно о посторонних вещах. Она стала мне жаловаться: «Мне житья не стало от полиции и сыщиков, все на меня напали, судебный следователь Фененко требует меня постоянно к допросу. Семья почти разбита, потому что муж со службы уволен, дети отравлены»... Затем она говорила: «хотите, приходите, рада помочь вам, я расскажу вам все, что знаю. Во всяком случае, я невинно страдаю за это дело...».

[482] ...Затем... он [Фененко] мне сказал, – «знаете что, приходите ко мне на квартиру». Не помню, какого числа это было, но около самого сочельника, следователь мне сказал, – я хочу поговорить об этом сообща, но с кем не сказал. Когда я туда пришел, там был прокурор Киевского окружного суда Запенин и товарищ прокурора того же суда Лашкарев, судебный следователь Фененко, я и Выгранов. Это было часов в 11 вечера. Беседа длилась несколько часов, так что я пришел домой часов в 5–6 утра... Когда я рассказал о том, что ездил в Харьков и что Чеберякова просила об этом не рассказывать, и назвал фамилию Мифле, то следователь говорит, – «это замечательно. У меня тоже было какое-то подозрение, именно на этого человека».

Председатель: Он назвал Мифле?

Свид.: Да, Мифле. Затем зашел разговор о том, как при помощи Чеберяк[овой] раскрыть убийство, Фененко говорит, что Вера Чеберяк[ова] все дело знает. И не может врать...