Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Любопытно, – признал Хемингуэй. – Клиент Уорренби тянулся за своей долей, а Драйбек, наоборот, не торопился. Может, он просто старался для выгодоприобретателей – жаль, мы не знаем, как относились к немедленной продаже другие! Хотя у него могли быть свои причины.

– Господи, шеф, уж не намекаете ли вы на хищение? – воскликнул Харботтл.

– Нет, – покачал головой Хемингуэй, – но я не удивился бы, если бы он просто все загубил упрямством или нерасторопностью. Бьюсь об заклад, Уорренби об этом пронюхал. В общем, придется разбираться. Что тут? – Он взял адресную книгу и открыл ее.

– Пока не смотрел, сэр. Наверное, надо.

Хемингуэй кивнул, рассеянно листая тонкие страницы.

– Сделайте одолжение. Мало ли что случайно… – Он осекся. – Чтоб мне провалиться!

– Вы что-то нашли, сэр? – Инспектор заглянул ему через плечо.

– Вот неожиданность! Не верилось, что подобное возможно. Пусть это послужит вам уроком, Хорас. Всегда обращайте внимание на то, что говорят вам люди, как бы глупо это, по-вашему, ни звучало!

– Вы-то ничего не упускаете, – отважился на комплимент Харботтл.

– На сей раз упустил. У меня возникло подозрение, что ваш приятель Пленмеллер пытается пустить меня по ложному следу. Посоветовал мне искать некоего Нентолла – а он вот где, голубчик! Фрэнсис Алоизий Нентолл, Брейдгерст, Сюррей. Проклятие! Что мне стоило заглянуть в эту книгу перед звонком суперинтенданту! Теперь придется перезванивать ему завтра утром.

– Что сообщил об этом человеке Пленмеллер?

– Однажды Уорренби спросил Линдейла, говорит ли ему что-нибудь это имя, и вопрос тому сильно не понравился. Может, так и было, может, и нет. В одном я уверен: хозяйка тявкающих Ультим не зря уловила в Линдейлах какую-то фальшь. Она здорово напугана и не спускает с них глаз. Есть нечто такое, что они от меня тщательно скрывают. Сквайр тоже… Кажется, теперь я знаю, что это. Ну и дельце, Хорас!

– Я не понимаю, сэр!

– И никогда не поймете, потому что не интересуетесь психологией.

Инспектор, знакомый с причудами своего шефа, уставился на него, но Хемингуэй не стал ничего объяснять.

– Не знаю, бывал ли у меня когда-нибудь такой обширный выбор, – наконец произнес он. – У троих мотив, заметный за милю: племянница убитого, наследующая его деньги. Ее парень, утверждающий, будто не помышляет о женитьбе, что я считаю ложью. Старик Драйбек, годами отстававший от Уорренби, да еще испугавшийся – если верна моя догадка, – что тот разоблачит его халтуру с неким трастом. Всех троих можно считать подозреваемыми первого порядка. За ними следуют подозреваемые под вопросом, со сквайром во главе. Полагаю, Уорренби шантажировал его.

– Сквайр? – усомнился Харботтл. – В чем же цель шантажа?

– Обесценивание нанятого имущества. Знаю, вам неведомо, что это такое: действия, не подпадающие под уголовный кодекс. У него могли возникнуть проблемы, но полиция не вмешивалась бы. Сейчас объясню, не перебивайте! Итак, со сквайром подозреваемых четверо, далее придется приплюсовать и его жену, хотя насчет нее у меня большие сомнения. Уже пять. Вот мы и добрались до Линдейлов. Это мог сделать любой из них, тем более муж, будь у него достаточный мотив. Подозреваемых «под вопросом» набирается четверо. Значит, в общей сложности семь.

– А Пленмеллер? – напомнил Харботтл.

– И его не забыл: он у меня возглавляет третью категорию – тех, кто мог бы это сделать, но вроде не имел для этого никаких причин. Таких трое. Пленмеллер, вполне способный на убийство; Хасуэлл – темная лошадка…

– У него алиби, сэр!

– Не младший, а его папаша. Я встретил его сегодня у викария. Он один из тех хладнокровных, рассудительных людей, кто говорит только то, что считает нужным. Как установил Карсторн, в субботу днем Хасуэлл побывал в пятнадцати милях от Торндена. Мы вынуждены полагаться на его слова, будто он вернулся домой после восьми, потому что по пути заехал в свой офис в Беллингэме, чтобы доделать какую-то работу. По субботам все закрываются в полдень, и подтвердить показания некому.

– А викарий? – спросил Харботтл. – Он мог добраться до Фокс-Хауса через свой луг.

– Если это совершил викарий, то я не гожусь в регулировщики на перекрестке, не то что расследовать убийство! Единственный другой вероятный подозреваемый – если только вы не положили глаз на миссис Миджхолм, не простившую Уорренби пинок, отвешенный ее собачонке, – Рег.

– Кто это?

– Я с ним пока не знаком, но у меня есть основания считать, что в субботу он побывал на выгоне с винтовкой викария. Рег совсем не годится в подозреваемые, но я не вычеркиваю его из списка: винтовку-то он где-то припрятал. Я распорядился, чтобы завтра по пути на работу он занес ее нам. Судя по его семье, Рег, скорее всего, так и сделает. Если нет, можете за ним ехать. Всего в списке девять человек, но, признаться, некоторым в нем не место.

– Вы забыли про майора, – сухо напомнил Харботтл.

– Его я держу про запас, на тот случай, если отпадут все остальные, – объяснил Хемингуэй, собирая бумаги на столе и перевязывая их тесемкой. – Уходим! Хватит на сегодня.