Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны

Трудно переоценить страдания крестьян-индейцев и городской бедноты, которые составляют три четверти населения этой прекрасной страны, куда так любят ездить американские туристы. Их существование, как видно из периодики того времени, больше напоминает злую насмешку над жизнью, чем саму человеческую жизнь. В столь благоприятном климате, где растет все, лишь немногие не страдают от голода и продолжительного истощения, почтй половина детей не доживает до пяти лет, а основной причиной смертности в стране являются кишечные инфекции. С самолетов без разбора распыляют ядохимикаты, иногда прямо на головы крестьян, оставляя за собой след отравлений и смерти. Государственное здравоохранение в сельской местности практически отсутствует, то же касается и образования: большинство жителей страны неграмотны. Несколько сотен семей владеют почти всей пахотной территорией, в то время как тысячи семей без земли и работы ютятся в поселениях из картона и жести, без воды и электричества, в море грязи в сезон дождей, деля ванну и туалет с животным миром. Мужчины на плантациях кофе зарабатывают от 20 до 50 центов в день, работая в условиях, больше похожих на концентрационные лагеря; их хозяева считают их скорее вьючными животным, чем людьми. В рекламе написано: «Продается большая плантация: 200 гектаров, 300 индейцев» — вот что осталось от древних майя, которых американский археолог Сильванус Морли (Sylvanus Morely) назвал самыми восхитительными туземцами на планете [2].

Но худшее было впереди.

Мы помним, как в 1954 году США свергли последнее реформаторское правительство Гватемалы — легитимно избранного Джакобо Арбенса (Jacobo Arbenz). И как в 1960 году патриотические элементы гватемальской армии, пытавшиеся немного облегчить социальное напряжение, были в ускоренном порядке уничтожены ЦРУ. Вскоре все нарастающее недовольство прорвалось в новом конфликте — на сей раз в виде партизанского движения, и вновь оно было подавлено путем проведения гватемало-американской военной операции, по жестокости напоминающей времена испанских конкистадоров.

В начале 1960-х партизанское движение, возглавленное несколькими влиятельными офицерами после неудавшегося восстания 1960 года, постепенно набирало силу: организовывало поддержку со стороны крестьян в сельской местности, нападения на отдаленные армейские посты с целью получения оружия, устраивало похищения людей и ограбления банков, чтобы добыть денег, но при всем этом пыталось избежать прямых вооруженных столкновений с гватемальскими вооруженными силами.

Вербовка партизан из рядов крестьян шла крайне медленно и трудно — у людей, и без того истощенных ежедневной борьбой за выживание, бодрости духа почти не осталось. Угнетенные до такой степени люди едва ли верят, что у них есть право сопротивляться, а мыслей об успехе и того меньше. Будучи ярыми католиками, они склонны думать, что их страдания — это Божье наказание за грехи.

Некоторые партизанские лидеры заигрывали с коммунистической партией и троцкистскими идеями и группами, в итоге становясь жертвами фракционного соперничества и раскола. В действительности никакая идеология не доминировала над движением больше, чем мечты о программе земельной реформы, прерванной переворотом 1954 года, а также простое желание иметь более равноправное общество и независимость от Соединенных Штатов.

Корреспондент «Нью-Йорк тайме» Алан Говард (Alan Howard) после интервью с партизанским лидером Луисом Турсиосом (Luis Turcios) написал:

«И хотя Турсиос неожиданно оказался в положении политического лидера, он, по сути, солдат, борющийся за новый кодекс чести. Если у него есть альтер-эго, то это не Ленин, или Мао, или даже Кастро, работы которых он прочитал и которыми восхищается, — а Аугусто Сандино (Augusto Sandino), никарагуанский генерал, который боролся с американскими морскими пехотинцами, посланными в Никарагуа в годы правления американских президентов Кулиджа и Гувера (Coolidge and Hoover)» [3].

В марте 1962 года тысячи демонстрантов вышли на улицы, протестуя против бездарной экономической политики, закоренелой коррупции и предвыборного мошенничества правительства генерала Мигеля Идигораса Фуентеса (Miguel Ydigoras Fuentes). Начатые студентами демонстрации скоро получили поддержку со стороны групп рабочих и крестьян. Полиция и вооруженные силы в конечном счете переломили хребет протестов — но только после серии жестких конфронтаций и всеобщей забастовки.