Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Познакомившись со взглядами стоящих перед нами террористов, перейдем к их мыслям о форме, путях и средствах предпринятой ими политической борьбы. Мы уже знаем, что форма эта – террор, пути – политические убийства, а средство – динамит и целая система взрывов и взрывчатых приспособлений. Но мы должны знать еще и то, что это террор не простой, а возведенный в политическую теорию, пути эти – не случайные, а строго выработанные и обдуманные; средства – не общеупотребительные, а усовершенствованные наукой и практическим упражнением. Вот та изумительная террористическая теория, как она выражена в брошюре некоего Морозова «Террористическая борьба», которую не обинуясь можно назвать кратким руководством, настольной книжкой террориста. Террористическая борьба, по словам брошюры, представляет собой совершенно новый прием борьбы: она справедлива потому, что убивает только тех, которые этого заслуживают и виновны. И потому террористическая революция представляет собой самую справедливую из всех форм революций. В России, говорят они, дело террора значительно усложняется, оно потребует, может быть, целого ряда политических убийств и цареубийств. Но не в одном этом должна заключаться его цель. Оно должно сделать свой способ борьбы популярным, историческим, традиционным, должно ввести его в жизнь. Наступит время, говорят террористы, когда несистематические попытки террористов сольются в общий поток, против которого не устоять тогда никому. Задача русских террористов – только обобщить и систематизировать на практике ту форму революционной борьбы, которая ведется давно, борьбу посредством политических убийств. Вот перспектива, которую обещают нам террористы. Нельзя пожаловаться на неясность программы, нельзя отказать ей в своеобразности и новизне. Осуществиться ей не суждено, но авторы ее могут все-таки гордиться: их не забудет думающий мир. Он слышал до сих пор много самых разнообразных, самых несбыточных и странных систем, теорий и учений. Но он еще не слышал системы цареубийства, теории кровопролития, учения резни: это могло быть только новым словом, и это новое слово поведали изумленному миру русские террористы. Но чего же другого и ожидать от них, когда, говоря печатно о новых формах покушений на цареубийство, они восторгаются в своих подпольных изданиях тщательностью отделки всех деталей, с гордостью заявляя, что «это прогрессивное усовершенствование способов борьбы составляет чрезвычайно утешительный факт», и останавливаются с умилением на том, что в настоящее время возможность совершения цареубийства связывается с возможностью спасения для убийц. Злодеяние совершается, но его исполнители могут остаться живы. Возможность уцелеть есть. Мы знаем, что многие из участников первого покушения уцелели, и еще теперь перед глазами каждого из них, на основании этой теории, стоит в перспективе побег за границу и это знаменитое право убежища, которое гораздо правильнее и точнее назвать, если можно, правом укрывательства и безнаказанности убийц. Итак, милостивые государи, в таком виде представляется деятельность социалистов; но то, что я имел честь изложить перед вами, еще не все. Кроме убийств и крови, над социально-революционной партией тяготеет и еще один великий, тяжкий грех. Она признает сама – а настоящее состояние и недавнее прошлое русского общества горько подтверждает, – что важную и существенную отрасль ее агитаторской работы составляет возможно широкое раскидывание сетей и ловля в них добычи. И в этом деле, нужно отдать им справедливость, они достигли значительной степени совершенства, почти такого же, как и в приготовлении взрывчатых веществ и рытье подкопов. Только славы для них от этого немного, потому что добыча попадается им слабая и беззащитная, дающая им мало пользы и лишь сама себя ни за что, ни про что губящая. Я говорю о той злополучной русской юности, среди которой рыскают тайные агенты и эмиссары партии, жадно высматривая свою добычу. Оклеветанная партией, которая при всяком удобном и неудобном случае выставляет ее своей союзницей или, по крайней мере, сочувствующей ей силой, русская молодежь страдает от нее больше всех других сфер общества. Еще не окрепшая, к строгой критике не привыкшая, нередко получающая неправильное направление, которое отклоняет ее от учения, она, естественно, представляет для социально-революционных ловцов меньше сопротивления, чем все другие сферы. Молодость восприимчива, податлива, увлекается, и вот зараза ядовитой змеей извивается в ее среде. Одного ужалит, другого запятнает, а третьего совсем обхватит в свои кольца – и жертвы падают, гибнут молодые силы, нужные родной земле.