Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Присяжный поверенный Хартулари

(защитник подсудимого Михайлова): Г-да сенаторы и г-да сословные представители! Кто-то совершенно справедливо заметил, что защита подсудимых есть дань несчастью, не заплатить которую значит не исполнить своей профессиональной обязанности, значит извратить смысл и назначение одного из тех учреждений, вызванных к жизни судебными уставами 20 ноября 1864 года, которые в числе других составляют славу и величие минувшего царствования!

Только сознание этого долга и та благоговейная признательность, с какой каждый из нас, как член одной и той же судебной семьи, должен отнестись к державной власти за распространение ей действия общего процессуального закона на преступление, далеко выходящее из ряда обыкновенного, – только эти два чувства, повторяю я, долга и признательности, должны раскрыть защите уста, немеющие при одном воспоминании о страшном событии 1 марта, беспримерном в истории русского народа!.. К сожалению, мы не призваны к всесторонней оценке упомянутого прискорбного факта, глубоко возмутившего общественную совесть… Под тяжелым гнетом того общего над всем впечатления, от которого невозможно отрешиться ни на одну минуту, защите предстоит ограничить свою деятельность в более скромных, предначертанных ей рамках силой закона и обстоятельствами настоящего дела, а именно – заняться охранением законных прав обвиняемых здесь, на суде, и содействием правосудно к более правильному освещению совершенного преступления со всеми его активными и пассивными участниками.

И вот, приступая к исполнению этой обязанности, защита подсудимого Михайлова считает необходимым оговорить, что девизом для своих предстоящих объяснений она избрала тот всемирный закон, который управляет судьбами всех государств, обществ и отдельного человека. На основании приведенного закона всякий человек отвечает перед своей совестью и перед людьми только за одни свои действия, если они при этом обнаружены, доказаны и имеют прямую и непосредственную связь с предметом направленного против него обвинения.

Между тем, опираясь на этот закон и сопоставляя между собой обвинение Михайлова и те факты, на которых оно основано, я должен заметить, соединяя глубокое уважение к суду с таковым же уважением к правде, что намерен оспаривать основательность той части обвинения моего клиента, которая приписывает ему между прочим участие в приготовительных действиях для совершения известного злодеяния.

Обращаясь с этой целью к обстоятельствам дела, или, выражаясь точнее, к ответам, данным подсудимым Особому присутствию на предложенные ему вопросы об отношениях его к настоящему обвинению, следует, прежде всего, обратить внимание, что в этих ответах подсудимый Михайлов обрисовался, по мнению моему, человеком, пожелавшим говорить на суде одну только правду, без хвастовства и без всяких опасений за последствия, заранее им предвиденные.

3-го марта настоящего года, в 10 часов 30 минут утра, как гласит обвинительный акт, в дом № 5 по Тележной улице вошел подсудимый Михайлов и, поднимаясь по лестнице во второй этаж, где находилась квартира № 5, был встречен дворником означенного дома Мироном Сергеевым, и на вопрос сего последнего, куда он идет, ответил: в квартиру № 12. Вследствие сего Михайлов, показавшийся дворнику подозрительным, был приглашен им и городовым, стоявшим на одной из площадок лестницы, в квартиру № 5, где и был задержан, и во время обыска его, выхватив из кармана револьвер, произвел шесть последовательных, один за другим, выстрелов в задержавших его полицейских чинов.

Таков пролог обвинения, за которым последовало убеждение следственной власти о принадлежности Михайлова к той же преступной ассоциации, к которой принадлежали ранее уже заарестованные в той же квартире лица и которая имела целью посредством насильственного переворота ниспровергнуть существующей в России государственный и общественный строй. Однако же добытые розыском и дознанием данные ничего не прибавили к тому, что уже было выяснено собственным сознанием Михайлова относительно его личности и той роли, какую он играл в означенном преступном сообществе.

Тем не менее прокурорская власть признала возможным обвинять подсудимого Михайлова и в участии в приготовительных действиях для покушения на жизнь священной особы в Бозе почившего государя императора, ссылаясь при этом частью на обнаруженный дознанием факт знакомства подсудимого со всеми остальными обвиняемыми по делу, соединенными, по словам прокуратуры, друг с другом общностью превратных воззрений и преступной деятельности, частью же на оговор подсудимого Рысакова.

Но прежде нежели мы рассмотрим приведенные основания с целью доказать виновность подсудимого Михайлова, да позволено нам будет предварительно исполнить желание обвиняемого приведением краткого его биографического очерка, на что он имеет неотъемлемое право, так как, обвиняясь в столь важном государственном преступлении, он может сказать своим обвинителям и судьям: «Проследите мою жизнь и подумайте, кто я».