Убийство как по маслу

Между тем картинка на мониторе стремительно менялась – мелькали дома, люди и машины, некто по имени Евгений вел видеонаблюдение за Стасом. Его белая куртка и кроссовки то скрывались в толпе, то снова появлялись на экране. Парни дело свое знали. Интересно, что будет, когда оператор нырнет в метро? Или у полицейских своя, выделенная связь и сигналу не грозит изоляция подземелья?

Оказалось, что и они люди. Пусть и наделенные кое-какими привилегиями. Стоило Бероеву оказаться на станции, как картинка замигала, а затем и вовсе сменилась сплошными помехами. Серый экран шипел, отказываясь показывать объект наблюдения.

– Женя, ты его видишь? – нервно просипел Коломойский в рацию.

– Да, Максим Сергеевич.

– Не упусти смотри. Куда он направляется?

– Сел на желтую ветку, направляется в сторону Рассказовки.

– Рассказовка, Рассказовка. Что у нас там?

– Да какая разница, – я махнула рукой. Он же необязательно до нее доедет. Давайте я вас все-таки покормлю.

– Максим Сергеевич, – в голосе Володьки-Сергея звучала мольба. – С самого утра сидим без перекуса. Смотрим, как эти, – кивок в мою сторону, – еду свою готовят.

– Ладно, – Коломойский сменил гнев на милость. – Валяй, доставай свои итальянские бутерброды. Нам бы чего существеннее, чем хлеб с баклажанами, но на безрыбье…

– Зря ты так, – я слегка обиделась. Тут два вида сыра: пармезан и моцарелла. Кроме того, лук, чеснок и томаты обжаривались на масле. Баклажаны в нем так вообще чуть не утонули. Только представь, как это сытно! Да погодите вы! Кто же такую красоту руками ест. Это что вам, нарезной батон с любительской колбасой и пластмассовым сыром?

Я достала из сумки льняную салфетку, огляделась по сторонам – в узком пространстве рабочего фургончика не разгуляешься. Вздохнула. Расчистила место на сиденье рядом с собой. Расправила льняные складки. Так. Теперь три тарелки. Ненавижу пластик и непременно воспользовалась бы фарфором, но в последний момент передумала. И правильно сделала – здесь бы он смотрелся примерно как Волочкова в сельском клубе.

Тарелки, вилки, ножи. Теперь само блюдо – изысканный хлеб, язычки баклажанов, обжаренные в оливковом масле, томатный соус с луком и чесноком, пармезан и моцарелла, запеченные вместе до полуобморочного состояния. Такого, когда еще не в коме, но уже и не бодрячок. Как только сыр «поплыл», достаем противень из духовки.

Мои кулинарные эксперименты не всегда безупречны, но сегодня я была в ударе – закуска удалась!

Что ж, сделала, что могла, и пусть эти варвары попробуют проигнорировать хорошие манеры – благородный итальянский синьор Бутерброд чрезвычайно оскорбится. Елки! Чуть не забыла про водителя. Передав и ему тарелку, с чувством выполненного долга и глубокого удовлетворения я откинулась на спинку и приготовилась наслаждаться – нет ничего более приятного для творца, чем благодарное урчание людей, наслаждающихся приготовленным им блюдом. Ну же, ребята, не обманите мои ожидания.

И они не обманули.

Игнорируя столовые приборы и всякие приличия, они вгрызлись в бутерброд, словно средневековые викинги в баранью ногу. Наверное, так выглядит голодный лев, когда терзает жертву – кровь, слюни, сопли во все стороны. По всему видно, парни давно не ели.

– Черт, – выругался Коломойский так эмоционально, будто нашел в бутерброде иглу. Причем со своей смертью. – Леха, потише нельзя? – это уже водителю.

– Извините, Максим Сергеевич, – прошамкал тот набитым ртом. – Кочка.

Читатель, знай! Я не одобряю подобное поведение за рулем. Просто у нас выхода не было – требовалось догонять Стаса, который и без того имел фору в виде метро.

– Кочка у него, – проворчал Максим, – а с меня теперь жена шкуру спустит. Будет пилить за это пятно, – мужчина яростно тер рубашку льняной салфеткой, но единственное, чего добился, так это увеличения масштаба бедствия – небольшая капля томата превратилась в огромное розовое озеро. Прямо на груди. На том месте, где сердце.

– Соль есть?

– А то! – чувствуя себя Мэри Поппинс – ну, чистые дети же! – я достала солонку. – Дай помогу, – узкое пространство фургона сближает. В буквальном смысле – здесь все на расстоянии вытянутой руки, так что мне даже с места сойти не пришлось. – Не переживай, – сказала я тихо. – Хочешь, заедем после всего ко мне, я постираю, а сушилка за полчаса с тонкой рубашкой управится.

Быстро стрельнув взглядом в сторону коллеги, Максим отрицательно покачал головой и прошептал одними губами: «Потом».

Между тем Вова-Сережа закончил трапезу и потянулся за многострадальной сервировочной салфеткой. Говорю же – варвары.

– Держи, – я протянула ему пачку одноразовых платочков. – Можешь оставить себе, – и добавила про себя: «Тебе явно нужнее».

– Максим Сергеевич, сигнал! – закричал парень, проигнорировав щедрое мое предложение.

И действительно, на экране, шипя и мигая, каждую секунду норовя исчезнуть, появилось изображение. Пока только московской толпы.

– Женя, ты видишь его?

– Да, Максим Сергеевич, все в порядке, мы на «Парке Победы». Судя по всему, он собирается на синюю ветку пересесть.