Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

– В моей любимой газете опубликовали большую статью о кузене Эверарде, – вскользь бросила Люсиль, намазывая мед на ломтики поджаренного хлеба.

Гарт отбросил свою газету в сторону.

– Уже? Боже, они настоящие стервятники. И о чем же пишут?

– О необычном завещании старика-отшельника. Странно, что они пока не докопались до того, что эта Кэппер может быть незаконнорожденной дочерью кузена Эверарда. Посмотри сам. – Она протянула ему газету через стол. – О нем пишут больше, чем когда-либо удостоимся мы с тобой, хотя он был на самом деле мерзким старикашкой.

Люсиль говорила, и казалось, что к ее лицу навсегда прилипла маска ненависти. Это была умная, умевшая красиво одеваться женщина, которой едва перевалило за тридцать. Волосы, ногти, цвет лица – все в ней выглядело превосходным, доведенным почти до совершенства. Люсиль словно сошла с обложки журнала «Вог», и ее лицо на обложке, как и все, лежавшее у нее на душе, оказывалось отчетливо видимым всем. Жизнь, считала она, поступила с ней крайне несправедливо. Ведь при всей своей одаренности и блестящей внешности ей не удалось пойти в избранной профессии гораздо дальше заурядных эпизодов. Люсиль видела себя актрисой в главных ролях, свое имя, выложенное лампочками на фасадах театров. Но все, чего она добилась, – это работа во временных труппах, и если играла в Лондоне, то лишь горничных или другие малозаметные персонажи. Добейся она хоть небольшого истинного успеха, никогда бы не вышла замуж за Гарта.

– О, я в этом не уверен, – ответил на ее последнюю реплику муж, причем внезапно столь же злым тоном. – Я как раз только что подумал, что если бы все стало известно, мне бы уделили в прессе столько же места, сколько и нашему покойному кузену.

У Люсиль округлились глаза. Казалось, на мгновение в ней проявились искренние чувства.

– О чем это ты, Гарт?

– А ты не поняла?

– Не хочешь ли сказать… Ты же не утверждаешь…

– Утверждаю что?

– Будто установил, как именно умер кузен Эверард.

– Мы все осведомлены об этом. Он упал через перила лестницы. И лично я знать больше ничего не желаю.

– Но только не при условии, что кто-то может располагать значительно большими сведениями, – заметила Люсиль. – Я, например, испытываю глубокое недоверие к Джулии.

Гарт засунул руки в карманы.

– Какими сведениями, по-твоему, Джулия может располагать, чтобы это представляло опасность для нас?

– Совершенно не догадываюсь, о чем ей известно, но я невольно задалась вопросом…

– Каким же? Выкладывай, не томи.

– Не примчалась ли она в Лондон с целью защитить наследницу?

Он выпятил нижнюю губу.

– Защитить от чего?

– Тебе должно быть, как никому другому, знакомо расхожее среди полицейских мнение: человек, совершивший одно убийство, часто убивает еще раз. Причем, как правило, тем же способом. Разве не существует вероятность, что тот, кто… устранил кузена Эверарда, захочет избавиться и от Дороти Кэппер?

– Ты говоришь очень уверенно, что кузена Эверарда кто-то убил.

– Но ведь мотивов было предостаточно, не так ли?

– О чем ты толкуешь?

– Тот же Сесил отчаянно нуждается в деньгах, и осмелюсь предположить, что все остальные тоже. Это ведь и тебя касается, верно, Гарт?

Его лицо внезапно посерело.

– С чего ты это взяла?

– На прошлой неделе тебе хотел оставить телефонное сообщение человек по фамилии Моррис.

Гарт раздраженно приоткрыл рот, глядя на нее.

– Ты мне ничего об этом не сказала.

– Он заверил меня, что перезвонит тебе в контору.

– Да, от него был звонок.

– Не сомневаюсь.

– Но вот только мне не ясно, почему ты пришла к выводу…

Люсиль покачала своей прелестной головой.

– Не надо водить меня за нос, Гарт. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я раздобыла его номер и позже позвонила. Выяснилось, что он ростовщик.

– Предположим, это так? Что с того? – произнес Гарт сквозь зубы.

– Причем крупный ростовщик.

– А разве я когда-нибудь брался отстаивать юридические интересы незначительных людей?

– Ты должен ему большую сумму, я права?

Даже у всегда сдержанного Гарта губы сейчас побелели. Выглядел он ужасно – этот мощного телосложения смуглый мужчина, побледневший от страха. Его крупные и крепкие пальцы ухватились за край стола, словно впились в человеческую глотку. Жена подумала: «Как же он все-таки силен!» Никто, и уж, конечно, ни один старик не имел бы шанса выжить в схватке с ним.

– Это что-то новенькое. Прежде ты никогда не интересовалась моими делами.

Тогда она отчетливо заявила:

– Предлагаю считать отныне, что мы с тобой поквитались.

Он бросил на нее пристальный взгляд.

– Я забуду обо всем, что мне известно о твоих затруднениях, если в ответ ты тоже проявишь снисходительность.

Вот теперь он отлично понял ее. Речь шла о проклятом жиголо, с которым она в последнее время встречалась. Люсиль всегда нравилось, когда мужчины крутились у подола ее модных юбок, но на сей раз все выглядело уже не простым флиртом. Он снова посмотрел ей в глаза – серые, как сталь, со столь же твердым взглядом.

Потом пожал плечами.

– Что касается моих затруднений, – сказал он, – то там и забывать не о чем. Все проблемы будут улажены буквально за несколько дней. Я с ними точно справлюсь.