Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

– Очень жаль, – искренне сказал Крук, поднимаясь со стула. – Но ведь мы можем с вами встретиться снова. Скажите еще только одно: сейчас в доме кто-нибудь живет?

– Там задержалась только Мэгги Мартин, чтобы присмотреть за порядком. В доме ведь полно мебели и всяких картин, а что с ними делать, пока никто не знает, понимаете ли.

– Наследница разберется, – сказал Крук, выйдя с хозяином на небольшую площадь перед пабом.

– Об этом ходит много всяких пересудов, – сообщил бармен. – Эта леди для нас совершенная чужачка.

– И, надо полагать, никто особенно не огорчится, если она не сохранит наследство до конца своих дней, – высказал догадку Крук.

– Если хотите знать мое мнение, – заявил бармен с мудростью давно женатого человека, – женщины вообще не умеют с толком распорядиться деньгами или хотя бы получить от них настоящее удовольствие. Накупят безделушек, сделают себе новую прическу и, само собой, приобретут целый ворох нарядов. Вот если бы деньги достались мистеру Кристоферу или мистеру Хью…

– Они еще вполне могут им и достаться, – вставил реплику Крук.

– А что, Лондон уже перестали бомбить? – спросил Сэм.

– Гитлер – не самая большая угроза, – заверил его Крук. – А вот и сам дом, если не ошибаюсь?

Бармен снова кивнул.

– Да, жутко уродливый, по-моему. От него так и веет смертью. На такой особняк не скоро найдешь покупателя.

Крук распрощался с собеседником и направился в сторону усадьбы «Брейкс». Как справедливо отметил Сэм, особняк смотрелся непривлекательно, напоминая огромный сарай, уже издали выглядевший неуютным. Он позвонил во входную дверь, а когда никто не открыл, сквозь заросли мокрого кустарника пробрался к тыльной стороне дома. Внушительных размеров пристройка кухни простиралась вплоть до запущенного огорода. Он постучал в окно, и за стеклом показалось лицо. Когда женщина узнала Крука, она с облегчением вздохнула, улыбнулась и рукой указала в сторону черного хода.

– Я всегда держу парадную дверь на цепочке, – сказала миссис Мартин. – Не по душе мне теперь этот дом, скрывать не стану.

Крук сдвинул на затылок свой коричневый котелок.

– Да, здесь все пропахло упадком и гнилью, – согласился он, когда они вместе перешли в главный холл.

Все вокруг выглядело уныло, как и предупреждала гостя миссис Мартин. Стены отсырели, бледное предвечернее солнце высвечивало трещины в потолке, почерневшие деревянные панели отделки, искусно вырезанные когда-то перила лестницы, ставшие теперь липкими на ощупь. Все комнаты выглядели необъятно просторными. Свет успевал померкнуть, не достигнув высоких потолков, и по углам чернели густые тени. Круку оставалось лишь восхититься женщиной, решившейся остаться тут в одиночестве. Представлялось весьма возможным, что по ночам могли мерещиться шаги по дому старика, постукивавшего своей тростью, как и отчаянные крики другого призрака, разбившегося насмерть мартовским днем шестнадцать лет назад.

Миссис Мартин знала все детали трагической истории дома. Она показала Круку широкое окно, занимавшее почти целиком одну из стен на верхней лестничной площадке, откуда упал мистер Уильям Хоуп. Теперь его закрывали очень плотные портьеры, отчего площадка постоянно находилась в почти полной темноте.

– Прежде здесь висели шторы только для защиты от сквозняков, – пояснила миссис Мартин. – Но на них нет никакой надежды. Когда мистер Уильям падал, он, возможно, пытался ухватиться за шторы, но они оказались непрочными. И мы потом обнаружили, что они во многих местах порваны.

– Да уж, печальнее ничего не придумаешь, – сказал мистер Крук.

Миссис Мартин только вздохнула.

– Ему всегда нравились окна, – предалась воспоминаниям она. – Потому так все и произошло. А труп нашел мистер Эверард, возвращавшийся с прогулки.

После осмотра окна Крука подвели к началу спуска с лестницы, откуда свалился и нашел свою страшную смерть Эверард. Крук посмотрел вниз, в черноту глубокого лестничного проема. Его воображение живо нарисовало ему маленькую скрюченную фигурку, оступившуюся у края почти бездонной пропасти, раскинувшую, вероятно, беспомощные руки, прежде чем рухнуть. Если верить показаниям свидетелей, он был охвачен безумной паникой. Но в то же время, когда проводили расследование, никто, насколько он помнил, не утверждал, что слышал голос старика, какие-либо слова, произнесенные им. Конечно, шум в тот момент стоял как при вавилонском столпотворении, множество ног топали и шаркали взад-вперед, вспыхивал луч фонарика, отблеск свечи танцевал, отбрасывая тени на стены и потолок… И все равно странно, почему никто не слышал последних слов Эверарда Хоупа. Эта мысль тревожила Крука. Было похоже… Это почти свидетельствовало о том…

У него внутри головы гудело, словно пчелиный улей.

Склонившись, он осмотрел прореху в ковре, которая, как полагали, и послужила причиной гибели старика. Она оказалась сквозной, выглядела продранной за долгие годы, пока ковер лежал на этом месте. После трагедии ее грубо зашили нитками, заметно отличавшимися от цвета коврового покрытия. Под неодобрительным взглядом миссис Мартин он начал обрывать наложенные кем-то стежки.