Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

– Вот только выбирал его Сесил, в этом я уверена, – едко заметила мисс Карбери. – Что могло помешать ему поместить в горшок нечто смертоносное, когда продавщица на секунду отвернулась? Он очень хорошо осведомлен обо всех таких штучках. Ведь Сесил пишет приключенческие книжки для подростков в своем идиотском издательстве, а его герои постоянно стреляют из трубочек ядовитыми стрелами или переезжают на каноэ через распростертые тела жертв.

– Мне кажется… – начала Дороти, но Джулия уже разошлась во всю мощь своего воображения, и ее речь захлестнула собеседницу высокой приливной волной.

– Впрочем, он едва ли сделал нечто такое с цветком. В противном случае не стал бы тратиться на билеты в «Александра-Холл». Кстати, он не упоминает, на каких местах вы будете сидеть там?

– Для этого карточка слишком мала, – пояснила Дороти.

– Тогда позволь высказать догадку. – Джулия говорила уже с каким-то радостным ужасом в голосе. – Наверняка это будет первый ряд балкона. Ты когда-нибудь сидела на балконе в «Александра-Холле»?

– Нет, не припоминаю, чтобы бывала там прежде, – отозвалась Дороти. При этом она начала понимать, отчего с виду любящие мужья порой убивали своих жен: для них становился невыносимым их торжествующий и поучительный тон, от которого звон долго стоял в ушах.

– Он очень высокий. Идеально для затяжного падения, – добавила мисс Карбери, выразительно взглянув на собеседницу.

– Но я все равно с ними пойду, – сказала Дороти, готовая к этому моменту войти даже в клетку тигра, лишь бы сбить чрезмерную спесь со своей компаньонки и отстоять чувство собственного достоинства. – Не могу же я всю оставшуюся жизнь прятаться по углам, как мышь, отвечая отказом на любые приглашения?

– А если начнешь принимать приглашения без разбора, то у тебя останется для тревоги за свою жизнь совсем мало времени, – вновь угрюмо предостерегла ее Джулия.

Однако Дороти больше не внимала ее советам.

Она позвонила в офис Сесила, как ей было предложено.

– Значит, вы сможете пойти на концерт? Это замечательно. Буду ждать в два тридцать у билетных касс, – сказал Сесил своим торопливым и тонким голосом. – Я… Мне просто не терпится поскорее познакомиться с вами.

Дороти подумала:

«Они вполне могли бы пригласить меня на сей раз к обеду. Хотя вполне вероятно, что к выходным у них кончается отпущенный им рацион мяса».

Пятница и суббота прошли спокойно. Субботним вечером две дамы отправились в местный кинотеатр «Гомон», где посмотрели увлекательный фильм о женщине, изобретательно убившей своего работодателя и спрятавшей труп в печи. В приподнятом настроении они вернулись домой, чтобы съесть по тосту с маргарином и печенье под звучным наименованием «Пирожное к обеду».

Воскресное утро выдалось дождливым. Как обычно, Дороти отправилась на службу в церковь, где совершенно необычным ей показался нескрываемый интерес в глазах многих прихожанок, наблюдавших, как она идет к своей скамье. Дороти, как могла, скрыла лицо ладонью, сожалея, что шляпники до сих пор не создали модель, подходившую для скромных и набожных женщин. Внезапно кто-то толкнул ее локтем в ребра, и она увидела рядом с собой Джулию.

– Подвинься! – сказала та, наметанным взглядом осматриваясь вокруг. – Что здесь будет происходить? Я сто лет не была в церкви, если не считать дня похорон мистера Хоупа.

Она не потрудилась понизить голос, отчетливо разносившийся под церковными сводами. Не обратить на нее внимание было просто невозможно. Среди прихожан пробежала волна удивления и любопытства, смешанного с легким шоком. По мере того, как продвигалась служба, мисс Карбери то и дело неодобрительно фыркала, а однажды громогласно заявила:

– Тоже мне развлечение! Лучше бы в цирк сходили. Куда как веселее.

Но удалиться досрочно не пожелала, хотя Дороти очень хотелось бы избавиться от нее до начала проповеди.

В то утро викарий избрал своей темой простоту.

– Дети мои, не сотворите себе кумира, не поклоняйтесь золотому тельцу, – вещал он, глядя прямо на Дороти.

Однажды придется навестить ее, размышлял святой отец, продолжая развивать свою идею перед паствой. Но не слишком скоро. Ему не следовало создавать впечатление, что деньги имели для него значение и хоть сколько-нибудь меняли отношение к людям, что отчасти было правдой. Сами по себе деньги не очень-то привлекали его, но как местный пастырь он обязан был заботиться о стаде своем, считая выпавшее на прихожан бремя отчасти и своим. А сто тысяч фунтов, вне всякого сомнения, становились бременем особо тяжким, а посему долг велел ему по мере сил облегчить его.

Джулия впитывала в себя каждое слово проповеди и не сводила сверкающего взора со священника. Как только служба закончилась, она ухватила Дороти за руку и торопливыми шагами вывела на улицу.

– В итоге я очень рада, что пришла сюда, – заявила Джулия. – Тут мне пришло в голову то, о чем я не задумывалась прежде.