Убийство на пивоварне. Чудовище должно умереть

Так он оказался в ловушке – а все из-за чрезмерного стремления к справедливости. Толуорти его не нашел: он не заглядывал в каждый мешок, и не удивительно. Юстасу выдалась передышка – если можно назвать так чуть ли не сутки, проведенные стоя в мешке. Он, конечно, мог шевелиться: не сказать, чтобы с хранилища не спускали глаз. И все-таки участь незавидная – да и поделом. Примерно в половине девятого, зная, что Лока поблизости нет, он выскользнул из укрытия и позвонил Сорну. Юстас, конечно, подделал голос, но все же ему пришлось говорить шепотом. Он представился Джо Баннетом, сказал, что звонит из дома миссис Баннет, сыграл на симпатиях Гэбриэла и умолял отвлечь полицию, чтобы помочь ему сбежать. Конечно, он здорово рисковал. Ставка была на романтическое бунтарство Сорна, его ненависть к отцу и привязанность к Джо. Юстас как смог обезопасил себя: солгал, будто миссис Баннет приютила его в своем доме. Если бы Сорн его выдал, полиция первым делом направилась бы туда. Однако тот проглотил наживку и согласился передать мне историю, которую Юстас состряпал по телефону: будто бы убийца прячется в Ханикумском лесу и хочет ночью сбежать на машине Сорна. С помощью этого трюка Баннет хотел отвлечь полицию от пивоварни. Так бы оно и случилось, если бы я поверил в эту историю.

Юстас, притворившись братом, сообщил Сорну, что на самом деле собирается удрать на машине убитого в противоположную сторону, в Саутгемптон, а оттуда уплыть за границу. Для этого, сказал он, ему нужен паспорт. Он, мол, пытался достать его сам и потерпел неудачу, а теперь просит Сорна забрать документ и отнести его Эмили Баннет. Это было очень умно. Если бы Сорн раздобыл паспорт, это означало бы, что за пивоварней не следят, – при таком раскладе Юстас был бы сейчас на пути к Саутгемптону (он действительно хотел взять собственную машину). С другой стороны, если бы полиция не поверила Сорну, его схватили бы при попытке войти в кабинет, и в суматохе Юстас получил бы возможность сбежать.

Что ж, как вы знаете, так – или почти так – все и случилось. Сорн был крайне неубедителен. Мы поставили охрану у каждой мышиной норы, поэтому, когда он проник через боковой вход, взял из офиса универсальный ключ и открыл кабинет Джо Баннета, мы его до смерти перепугали. По правде сказать, о таком переполохе Юстас и не мечтал. Он чуть не сбежал: почти одолел констебля у бокового входа, а когда этот путь оказался закрыт, вернулся в здание и устроил кутерьму, какую не в каждом гангстерском фильме увидишь. Но об этом вы уже знаете.

– Вы, наверное, здорово перепугались, когда предохранительный клапан завыл, – сказал Герберт. – Мы отсюда его услышали.

– Да уж, приятного мало. Сорн заслужил медаль: было десять шансов к одному, что его разорвет на куски. Сегодня он рассказал мне, что часто представлял в мечтах точно такую же сцену, а когда все случилось на самом деле, действовал машинально. Хороший довод в пользу пустых мечтаний. А хуже всего, наверное, было, когда Юстас вылез из колодца – он спрятался под железной решеткой и присыпал себя паутиной. Эта паутина и впавший рот сделали его настолько похожим на восставший из мертвых труп, что у меня в животе все перевернулось. Удивительно, как отсутствие зубов меняет лицо человека в худшую сторону. И револьвер в руке, конечно, не способствовал поднятию боевого духа. Никогда бы не подумал, что у такого старикана хватит сил натворить столько дел. Из этого можно заключить, что он сошел с ума сразу после того, как Джо на него напал. Чего еще ожидать от человека, который привык к почти безграничной власти и вдруг стал изгоем?..

Найджел дважды обошел комнату, рассеянно перебирая безделушки.

– Нет, – заключил он, – все-таки это было грязное дело, хотя оно и вдохнуло новую жизнь в избитую мудрость.

– И какую же?

– Душа в хмелю – все зло наружу.

Чудовище должно умереть

Посвящается Айлин и Тони

Часть 1

Дневник Феликса Лейна

20 июня 1937 года

Я собираюсь убить человека. И хотя я не знаю его имени, не знаю, где он живет и как выглядит, я собираюсь найти его и убить…

Ты должен простить мне напыщенное начало, любезный читатель. Не правда ли, похоже на один из моих ранних детективов? Однако этой истории не суждено увидеть свет, и обращение «любезный читатель» не более чем условность.

Я намерен совершить то, что зовется преступлением. Преступник, лишенный сообщника, испытывает потребность излить душу: одиночество, необходимость скрываться, груз содеянного – слишком тяжкое бремя. Рано или поздно он не выдержит, но даже если его воля крепка, злодея выдаст суперэго – суровый самоуверенный моралист.

Хитростью заставит обмолвиться, неосмотрительно открыть душу перед случайным попутчиком, подбросить против себя улику.