Убийство по-римски

Они оглянулись. В двух нишах противоположной стены стояли терракотовые скульптуры: одна — молодой человек, кудрявый и улыбающийся; другая — высокая женщина с разбитым младенцем на руках. Они были искусно освещены снизу, и казалось, что они ожили.

— Полагают, что это Аполлон и, быть может, Афина, — сказал мистер Мейлер. — Этрусская работа, конечно. Но архаическая улыбка заимствована у греков. Как вам известно, греки презирали этрусков за жестокость в бою, и некоторые находят, что эта жестокость привнесена в греческую улыбку, которая играет на их губах. — Он обратился к Гранту: — Я полагаю, вы… — начал он и остановился.

Грант глядел на Ван дер Вегелей с чувством, которое передалось остальным участникам экскурсии. Они стояли бок о бок и любовались скульптурами. Их сходство с этрусскими терракотами Виллы Джулия, уже замеченное Грантом, поразительным образом заявило о себе и здесь. Их лица были подобием зеркал, в которых Аполлон и Афина улыбались собственным отражениям. «Уголки губ как острия стрел, выпуклые глаза и почти невероятная жизненность — все это из одного источника», — подумал Аллейн.

Экскурсанты, несомненно, были поражены этим сходством, кроме, может быть, леди Брейсли, которую не интересовали Ван дер Вегели. Но никто не осмелился сказать об этом ни слова, кроме Себастиана Мейлера, который с нехорошей ухмылкой пробормотал словно бы про себя:

— Просто поразительно. Оба.

Ван дер Вегели, увлеченные фотографированием, вряд ли его слышали, и Аллейн весьма сомневался, слышал ли его кто другой. Барнаби Грант уже вел их вниз, в церковь, которая оставалась похороненной пятнадцать веков.

При раскопках пришлось добавить сюда некоторое количество перегородок, арок и колонн, чтобы поддержать стоящую на ней новую базилику. Древняя церковь, за исключением первозданной апсиды, теперь являла собой соединение довольно низких узких проходов, глубоких теней и отзвуков. Когда они останавливались и умолкали, шум подземной воды становился явственно слышен. Кое-где темные места были подсвечены, так что наружу выплывали странные лица с большими глазами: это были фрески, которые в долгом сне сохранила спрессованная земля.

— Они разрушаются от воздуха, — сказал Барнаби Грант. — Понемногу они выцветают.

— Им нравилось, когда их душили, — откуда-то сзади сказал Себастиан Мейлер и тихонько фыркнул.

— А мне не нравится, — произнесла леди Брейсли. — Здесь ужасно душно, не так ли?

— Здесь хорошая вентиляция, леди Брейсли, — сказал майор Суит. — Воздух заметно свежий.

— Я так не считаю, — пожаловалась она. — Не думаю, что здесь мне нравится, майор. Не думаю, что я собираюсь дальше… — Она вскрикнула.

Они только что завернули за угол и столкнулись лицом к лицу с обнаженным белым человеком с венком в кудрях. У него были выпуклые пристальные глаза и та же архаическая улыбка. Его правая рука протягивалась к пришельцам.

— Тетя, милая, из-за чего ты! — сказал Кеннет. — Он сказочен. Кто это, Себ?

— Опять Аполлон. Аполлон — важнейшая фигура в митраистских мистериях. Его недавно раскопали археологи и подняли сюда, чтобы украсить церковные коридоры.

— Напыщенная чепуха, — заметил майор Суит. Невозможно было определить, к чьему лагерю он принадлежит.

«Значит, Кеннет зовет Мейлера «Себ», — отметил про себя Аллейн. — Быстро это у них!»

— Археологи до сих пор копают? — барон на ходу спросил Гранта. — Аполлона здесь еще не было, когда ваш Саймон пришел в Сан-Томмазо? Значит, он вернулся к жизни совсем недавно?

— Новый Лазарь, — пропел мистер Мейлер. — Но насколько же он привлекательнее!

Откуда-то из темноты донеслось хихиканье Кеннета.

— Лучше бы они помолчали, — шепнула Софи, стоявшая между Аллейном и Грантом. Грант хмыкнул, выражая согласие, и, кажется, с ним согласился майор Суит.

Они шли под аркадами старой церкви.

Бароном Ван дер Вегелем овладело игривое настроение. Держа камеру наготове и мурлыкая себе под нос, он обогнал группу, завернул за угол и растворился в тенях.

На этом перекрестке мистер Мейлер разразился тирадой.

— Мы подходим к еще одной этрусской статуе, — сказал он. — Считают, что это Меркурий. Он появляется довольно неожиданно: слева.

Неожиданность действительно была полной. Меркурий стоял в глубоком тупике; не исключено, что это был вход в какой-то забытый коридор. Подсветка его, не такая яркая, как у Аполлона, все равно выделяла сверкающую улыбку. Когда они подошли к нему, над его плечами внезапно появилась вторая голова и самодовольно ухмыльнулась. Вспышка стерла ее, и эхо отразило необузданный хохот барона Ван дер Вегеля. Леди Брейсли снова вскрикнула.

— Это чересчур! — запротестовала она. — Да. Чересчур!

Однако слоноподобные Ван дер Вегели развеселились и бросились вперед. Майор Суит предал анафеме всех дурацких шутников, и экскурсия двинулась дальше.

Шум подземного потока нарастал. Они зашли за угол и оказались у другого огороженного колодца. Грант предложил им поглядеть вверх и вниз; прямо над их головами было отверстие колодца, которое они рассматривали в базилике.