Убийство по Шекспиру

— Дело в том, что практически во всех театрах количество актрис значительно превышает мужской состав. У женщины в театре сложная судьба, ей во много раз труднее добиваться главных ролей, да и в пьесах почему-то больше мужских ролей. Мужской состав востребован, а вот женский… Поэтому, когда актриса получает роль, да в паре, а то и в тройке с другими актрисами, она кладет все силы, чтобы вырваться вперед. Но ее убрать проще, потому как заменить есть кем. Сначала Эпоха попыталась загнать нас на срочный контракт, но я быстро раскусила, что после окончания контракта последует увольнение, не подписала, уговорила и Лену Ушакову не подписывать. Однажды прихожу в театр, а на мою роль назначили другую актрису! Мотивировка — производственная необходимость. Какая необходимость! Я жива, здорова! Это фактически снятие с роли. Я пишу в двух экземплярах заявление, один оставляю себе, где требую объяснить приказ в письменной форме. Ответа не получаю. Снова пишу на имя директора, затем катаю мэру и прочим бюрократам. Я знала, что будут суды, и мне придется доказывать свою «творческую активность». Только для суда не имело значения, что я играла главные роли. Зато переписка дала обоснование, что меня намеренно выводили из репертуара для последующего сокращения. Одновременно я искала, чем буду заниматься, так как в театре, поняла, мне уже не работать…

— Почему же сразу не ушли, как только поняли все?

— О Степан! Вы не знаете, как затягивает эта петля. Не так давно мне легче было в омут броситься, чем уйти со сцены. Сцена приковывает к себе невидимыми кандалами, и ты становишься ее добровольным рабом. Вот как это выглядит.

— Похоже на болезнь, — вывел Степа.

— Абсолютно точно! Люди, пришедшие на сцену, в какой-то степени больные. Только ненормальный человек будет сносить унижения, нищету, оскорбления ради роли. И я болела, но выздоровела, спасибо Эре Лукьяновне.

— Ну а дальше?

— Дальше был выдвинут с ее стороны самый убойный аргумент: мы состарились. Нас с Ленкой и четырех актрис пенсионерок выставили на сокращение. А еще недавно действовал негласный кодекс, пенсионеров не увольняли, потому что знали: актер без театра сразу умрет. Тогда срабатывал фактор человечности. Но наше время что-то перекроило в душах, где-то отрезало, где-то прибавило, получилась Эпоха. Мне помогли отрубить концы как раз пожилые актрисы. На них страшно было смотреть. Растерянность, отчаяние, боль… Одна из них когда-то блистала, ее на руках носили, да и выглядит она великолепно, с королевской осанкой, необыкновенно красивая в своем возрасте. И вдруг такое свалилось на нее. Причем ролей на этот возраст масса, стоит только захотеть… Но эти женщины — живое напоминание Эпохе, что она сама стара. Вот когда у меня все внутри закричало: не хочу так! Меня сократили, я подала иск о восстановлении в суд, выиграла, а потом уволилась с мужем, мы уволились в никуда. Я доказала бывшим коллегам, что они дерьмо, ведь подписывались под моим сокращением друзья. Эпоха им откровенно сказала: «Всех уволю, кто будет мешать реорганизации театра».

— А что с Ушаковыми было?

— Я уговаривала Лену уйти. Она осталась, продолжила воевать. Ей снизили ставку, как бесперспективной актрисе. Ставки зарабатываются всю жизнь, это лицо актера. Представляете, что значит стать на один уровень с тем, кто недавно окончил театральное училище и не сыграл еще ни одной роли?

— Но у вас же есть какие-нибудь нормативные акты? У нас, например, могут лишить звания за провинность. Это крайняя мера.

— А у нас, как оказалось, да и в законодательстве тоже, нет четких разъяснений по этому поводу. Но Ленка боролась, я наняла ей адвоката, она выиграла этот суд. В конце концов, пошли гонения на Виталика, его перестали занимать в новых спектаклях. Когда женщина не у дел, она кое-как мирится, а вот мужчине такой груз не по плечу. Да! Я же не сказала самого главного! В театре есть серый кардинал — Юлиан Швец. Он взял в оборот Эпоху, разыграл дикую страсть. Она поверила, что способна внушить любовь, не боялась пересудов, выставляла напоказ свои отношения с Юлианом. И платила за рейтинг сексуальной львицы — он стал ведущим актером, руководителем творческого состава. Все подлые идеи исходят от Юлика. Этот серенький актеришка, и внешне серенький, до Эпохи был никем. Но теперь он распределяет роли, себе берет главные. У него и появилась идея уменьшить состав труппы, а высвободившиеся ставки распределить между собой. Вот вам еще одна причина, почему стали гнать из театра и почему вчерашние друзья превращались в Иуд. Юлику, кстати, не нужны сильные партнеры, они его переигрывают, следовательно, Ушаков мешал тоже. Виталик начал пить…

— Извините, что перебиваю, но мне показалось, в театре много пьющих.

— Там нельзя не пить, иначе повесишься.

— Вы вторая, кто так говорит, — сказал Степа.

— А кто первый сказал?

— Клавдия Овчаренко.

— Ой, ну эта лучше б молчала. Пьет она давно, у нее предрасположенность к алкоголю, отсюда совести нет. Агрессивно покорная рабыня.

— Как это? — не понял Степа. — Агрессивность вроде бы исключает покорность.