Убийство Президента Кеннеди

Шарль де Голль отказался поднять большой палец для того, чтобы его кто-нибудь подобрал, Он свысока оглядел всю свалку, вопросительно подняв брови, взглянул на главу американского протокола. Дьюк блестяще сымпровизировал. Следя за тем, как секретари и обслуживающий персонал Белого дома захватывают передовые позиции, он объяснил де Голлю и Хайле Селассие, что членам семьи президента Кеннеди, разумеется, принадлежит право ехать первыми в процессии. Его собеседники, естественно, согласились с этим. Конечно, им хорошо известно, продолжал шеф протокола, сколь обширна семья Кеннеди. Они утвердительно кивнули. Так вот, — заключил Дьюк, широким жестом указывая на толпу людей, теперь они сами могли убедиться в многочисленности семейства Кеннеди. Судя по всему, это объяснение их вполне удовлетворило. Возможно, они и подивились тому, каким образом камердинер Джордж Томас с цветом кожи, не уступавшим по темноте императору Эфиопии, мог оказаться в числе близких родственников Кеннеди, но из чувства такта промолчали. К этому моменту, однако, в бой ринулись помощники Дьюка. Но они заботились лишь о судьбе наиболее выдающихся иностранных деятелей, оттесненных от подобающих им мест. До остальных им не было никакого дела.

Так, последний кортеж Джона Кеннеди двинулся в путь в полнейшем беспорядке, подобно тому как начинались многие главы его жизни. Он оставил после себя путь свершений, но не безупречного порядка. Собственно, ничто в жизни Кеннеди никогда не делалось строго по правилам. Однако прикованные к экранам телевизора американцы, для которых этот торжественный церемониал значил так много, не замечали беспорядка. Во время всего движения похоронной процессии к Арлингтонскому кладбищу телевизионные камеры сосредоточили внимание на продвижении лафета с телом покойного президента и на ожидавшей его могиле, находившейся в трех милях от церкви.

Наблюдавшая за продвижением похоронной процессии страна едва ли обращала внимание на медленно следовавшие за лафетом автомобили. На экранах их телевизоров кавалькада сливалась в расплывчатые черные пятна. Персональный состав обитателей лимузинов не имел никакого значения в глазах национальной аудитории.

Когда машины тронулись с места, братья Кеннеди и Жаклин стали обсуждать, стоит ли настаивать на оглашении отрывков из выступлений покойного президента над его могилой. Приводились аргументы за и против, наконец они изменили свою первоначальную точку зрения и решили, что это следует сделать. Затем тема разговора внезапно переменилась.

Эйзенхауэр и Трумэн кратко обменялись мнениями по поводу того, было ли убийство Кеннеди результатом политического заговора, и пришли к отрицательному выводу. Затем они предались воспоминаниям о прошлом, деликатно избегая упоминаний о своих публичных схватках.

На Арлингтонском кладбище солдаты взяли «на караул», а офицеры стали по стойке «смирно», отдавая честь. Гроб медленно опустили на металлическую платформу подъемника, стоявшего перед открытой могилой.

Раздалась команда:

— Вольно!

Солдаты, переносившие гроб, уже держали в руках натянутое полотнище звездного флага, а командовавший ими лейтенант и один из работников кладбища следили за опусканием гроба в склеп. Не успели они выпрямиться, как в небе над ними с ревом промчались 50 реактивных истребителей. Они появились слишком рано, но зато полковник Суиндал рассчитал время полета своего самолета с абсолютной точностью. В тот момент, когда, услышав гул самолетов, толпа обратила взоры к небу, в интервале, образовавшемся после того, как смолкло эхо истребителей «F-105», над могилой беззвучно появился самолет президента. Его скорость опережала шум моторов. В течение какого-то удивительного мгновения прекрасная стальная птица, казалось, парила так низко над могилой, что хотелось поднять руку и коснуться голубого пламени, вырывавшегося из ее двигателей. Затем полковник Суиндал в знак прощания наклонил стреловидные крылья на 20 градусов влево, выровнял их над натянутым флагом и опять качнул крылом вправо, продержав самолет в таком положении около трех секунд. Затем, подобно серебряной молнии, президентский самолет скрылся в направлении Ки-Бридж.

Раздалась команда:

— На караул!

И на площади Макклеллана, батарея капитана Гэя произвела салют из двадцати одного орудия. Войскам была дана команда стоять по стойке «смирно», чтобы священник мог перейти к ритуалу благословения. Солдаты, стоявшие у могилы, приподняли звездное полотнище, и кардинал окропил опущенный гроб. Затем место кардинала занял майор Конверс — офицер инженерных войск.

— Это самый печальный Момент во всей моей жизни, — сказал он, обращаясь к Жаклин Кеннеди.