Убийство Роджера Экройда

— А! Нет, конечно, — сказал Пуаро. — Вам бы следовало задать себе один из тех вопросов, какие задавал себе я. Если славный доктор укрывает молодого человека, какое место он для этого выберет? Оно обязательно должно быть где-нибудь под рукой. Я думаю о Кранчестере. Гостиница? Нет. Квартира? Тем более — нет. Где же? А! Понятно. Частная лечебница. Лечебница для душевнобольных. Я проверяю свою теорию. Придумываю себе душевнобольного племянника и советуюсь с мадемуазель Шеппард относительно подходящей лечебницы. Она называет мне две, неподалеку от Кранчестера, куда ее брат направляет своих больных. Делаю запросы. Да, в одну из них в субботу утром был доставлен больной самим доктором. В этом пациенте, хотя он был и под другим именем, я без труда узнаю капитана Пэтона. После некоторых необходимых формальностей мне разрешают увезти его. Сегодня рано утром он прибыл в мой дом.

Я посмотрел на него с унынием.

— «Эксперт Министерства внутренних дел» моей сестры, — машинально пробормотал я. — Подумать только, что я не догадался!

— Теперь вы понимаете, почему я обратил внимание на сдержанный характер вашей рукописи, — тихо сказал Пуаро. — Она строго правдива по ходу фактов, но эти факты раскрываются не полностью, а, мой друг?

Я был слишком сконфужен, чтобы спорить.

— Доктор Шеппард очень верный друг, — сказал Ральф. — Он был со мной в радости и в горе и сделал то, что считал наилучшим. Теперь я вижу, после того, как месье Пуаро рассказал мне, что в действительности это было не самым лучшим. Мне следовало выйти из убежища и открыто встретить трудности. Но в лечебнице мы не видели газет. Я ничего не знал о происходящем.

— Доктор Шеппард — образец осторожности, — сказал Пуаро сухо. — А я все маленькие тайны раскрываю. Это моя профессия.

— Теперь мы можем узнать, что с вами произошло в тот вечер, — нетерпеливо вставил Реймонд.

— Об этом вы уже знаете, — ответил Ральф. — Добавить остается очень немного. Я вышел из садового домика приблизительно без четверти десять и бродил по дорожкам сада, стараясь придумать, что делать дальше, как вести себя. Должен признаться, что у меня нет и тени алиби, но даю вам честное слово, что я не подходил к кабинету и не видел отчима ни живым, ни мертвым. Как бы ни думали другие, я хотел бы, чтобы вы мне верили.

— Никакого алиби, — тихо сказал Реймонд. — Это плохо. Я верю вам, конечно, однако дело скверное.

— Хотя и очень простое, — весело возразил Пуаро. — Очень простое.

Мы посмотрели на него с недоумением.

— Вы понимаете, что я имею в виду? Нет? Чтобы спасти капитана Пэтона, настоящий преступник должен сознаться. Только и всего.

Он смотрел на всех нас с сияющей улыбкой.

— Да, да, именно это я имею в виду. Вы видите, я не пригласил сюда инспектора Рэглана. Это я сделал с целью. Я не хотел рассказывать ему все, о чем знаю… по крайней мере — сегодня.

Он подался вперед, и вдруг его голос и весь он сам изменились. Он вдруг стал опасным.

— Это я вам говорю… Я знаю: убийца мистера Экройда находится сейчас в этой комнате. Теперь я говорю убийце. Завтра правда будет известна инспектору Рэглану. Вы поняли?

В комнате воцарилась напряженная тишина. И во время этой тишины вошла старая бретонка с телеграммой на подносе. Пуаро распечатал и развернул ее.

Внезапно раздался звучный голос Бланта.

— Вы говорите, что убийца среди нас? Вы знаете, кто он?

Пуаро прочитал телеграмму. Он скомкал ее в руке.

— Теперь — знаю.

Он слегка похлопал по бумажному комочку.

— Что это? — резко спросил Реймонд.

— Радиограмма… с парохода, который сейчас находится на пути в Соединенные Штаты.

Стояла мертвая тишина. Пуаро встал и поклонился.

— Messieurs et Mesdames[45], совещание окончено. Не забывайте: правда будет известна инспектору Рэглану утром.

Глава 25

Правда

Едва заметным жестом Пуаро приказал мне остаться. Повинуясь, я подошел к камину и, задумавшись, носком ботинка стал поправлять в нем большие поленья.

Мои мысли зашли в тупик. Впервые я был в полном недоумении относительно намерений Пуаро. Сначала я даже подумал, что сцена, свидетелем которой я только что оказался, была каким-то огромным отрывком из помпезного представления, а он, как он сам выражался, «играл комедию», стремясь показаться интересным и важным. И тем не менее, что-то заставляло меня верить, что за всем этим скрывается действительность. В его словах прозвучала настоящая угроза… какая-то неоспоримая убежденность. Но я все еще считал, что он находится на абсолютно ложном пути.

Когда дверь закрылась за последним из уходящих, он подошел к огню.

— Ну, мой друг, — сказал он спокойно, — а что вы думаете обо всем этом?

— Не знаю, что и подумать, — признался я откровенно. — Для чего вы это сделали? Почему бы сразу не пойти к инспектору Рэглану и не сообщить ему правду вместо того, чтобы делать виновному такое сложное предупреждение?

Пуаро сел и вынул портсигар с крошечными русскими папиросами. С минуту или две он молча курил. Потом сказал: