Убийство Роджера Экройда

— Признаюсь, это было для меня величайшим камнем преткновения — когда я узнал, что вам действительно звонили с вокзала Кингс Эббот. Сначала я предположил, что вы просто выдумали эту историю. Это был очень умный прием. Вам нужен был повод явиться в Фернли к моменту обнаружения трупа и, таким образом, получить возможность убрать диктофон, от которого зависело ваше алиби. У меня было очень смутное представление, как это все происходило, когда я зашел в тот первый день к вашей сестре, чтобы узнать, что за больных вы принимали в пятницу утром. В то время я не думал о мисс Рассел. Ее визит явился счастливой случайностью, так как она отвлекла ваше внимание от настоящей цели моих вопросов. Я нашел то, что искал. Среди ваших пациентов был стюард с американского лайнера. Кто, как не он, мог быть наиболее подходящим? Он ведь в тот вечер уезжал поездом в Ливерпуль. А потом уходил в море, то есть совершенно выбывал из игры. Я узнал, что «Ореон» снялся с якоря в субботу, и, узнав имя стюарда, послал ему радиограмму с просьбой ответить на определенные вопросы. Вот его ответ… вы видели, как я его только что получил.

Он протянул мне радиограмму. Она гласила:

«Совершенно верно. Доктор Шеппард попросил меня передать в больницу записку. Ответ я должен был сообщить ему по телефону с вокзала. Я сообщил: «ответа не дали».

— Это была умная мысль, — повторил Пуаро. — Телефонный вызов был настоящим. Ваша сестра слышала, как вы отвечали. Но о том, что вам сообщили, у нас имеются показания одного человека — ваши собственные!

Я зевнул.

— Все это очень интересно, но едва ли выполнимо практически.

— Вы считаете, что не выполнимо? Не забывайте же о том, что я сказал: утром правда будет известна инспектору Рэглану. Но ради вашей славной сестры я предоставляю вам возможность другого выхода. Им может быть, например, слишком большая доза снотворного. Вы меня понимаете? Но с капитана Ральфа Пэтона подозрение должно быть снято — ca va sans dire[49]. Я советовал бы вам завершить эту вашу очень интересную рукопись… но откажитесь от прежней скрытности!

— Мне кажется, вы даете слишком много советов, — заметил я. — Вы все сказали?

— Поскольку вы мне напомнили, добавлю только то, что с вашей стороны было бы очень неумно попытаться закрыть мне рот, как вы закрыли его месье Экройду. Вы понимаете, что в отношении Эркюля Пуаро подобные штучки будут безуспешны.

— Мой дорогой Пуаро, — сказал я, слегка улыбнувшись, — кем бы я ни был, но я не дурак.

Я встал.

— Ну, что ж, — продолжил я, слегка зевнув, — мне нужно идти домой. Благодарю вас за очень интересный и поучительный вечер.

Пуаро тоже встал и, когда я выходил из комнаты, поклонился с присущей ему вежливостью.

Глава 27

Эпилог

Пять часов утра. Я очень устал… но я выполнил свой долг. Рука моя онемела от долгого писания. Необычно окончание моей рукописи. Я рассчитывал, что когда-нибудь она будет напечатана как рассказ об одной из неудач Пуаро. Странно, как оборачиваются события.

Предчувствие беды не оставляло меня все время, с того самого момента, когда я увидел Ральфа Пэтона и миссис Феррарс вместе. Я подумал тогда, что она ему доверилась. Как выяснилось позже, я ошибся, но эта мысль преследовала меня даже после того, как в тот вечер я вошел вместе с Экройдом в его кабинет, и пока он не открыл мне правду.

Бедный Экройд. Я все же рад, что предоставил ему шанс. Я понуждал его прочитать то письмо прежде, чем стало слишком поздно. Или, если быть честным, разве я не чувствовал подсознательно, что с таким упрямцем, как он, это было наилучшим способом заставить его не читать? Его нервозность в тот вечер была интересна с точки зрения психологии. Он чувствовал, что опасность была рядом. И, тем не менее, совершенно не подозревал меня.

Кинжал… мысль о нем пришла значительно позже. Я принес с собой свое небольшое и очень удобное оружие, но когда в серебряном столе я увидел кинжал, я сразу же подумал, насколько выгоднее воспользоваться оружием, не имевшим ко мне никакого отношения.

Я полагаю, что мысль убить его преследовала меня постоянно. Как только я узнал о смерти миссис Феррарс, я почувствовал, что, прежде чем умереть, она ему обо всем рассказала. Когда я встретил его и он оказался таким взволнованным, я подумал, что, наверное, он знает правду, но не может поверить и хочет дать мне возможность оправдаться.

Я вернулся домой и принял меры предосторожности. Если бы в конце концов дело касалось только Ральфа… никто бы не пострадал. Диктофон он дал мне двумя днями раньше, чтобы устранить небольшую неисправность. Это я убедил его дать мне взглянуть на него, а не отсылать назад. Сделав то, что мне было нужно, я положил диктофон в саквояж и вечером взял с собой.

Я весьма доволен собой как писателем. Что может быть точнее, например, следующих слов: