Читаем Убийство, совершённое во вторник полностью

Убийство, совершённое во вторник

– Мне понятно, почему Геннадий передумал разводиться, но непонятно, почему Светлана держалась за него.

– Мне самой это непонятно. Несмотря на свою не слишком презентабельную внешность, ему каким-то образом удаётся очаровывать женщин и крутить ими так, как ему заблагорассудится.

– Но переписать часть акций фирмы на мужа Светлана отказалась?

– Она просто не могла этого сделать.

– Ваш брат поступил благоразумно.

– Он всегда поступает благоразумно, кроме одного раза, когда женился на Светлане.

– Она вам не нравилась?

Мара Ильинична покачала головой.

– Почему?

– С самого начала она показалась мне ненадёжной.

– Да? Она изменяла вашему брату?

– Думаю, что не изменяла. Почти уверена в этом. Но она во всём была не постоянной.

– В смысле?

– Например, ей понравилось платье. Она надела его пару раз и разочаровавшись, отдала подруге.

– Но…

– Понимаю, неубедительно. Но так же было с приобретённой мебелью, планировкой дома, поездкой на курорт. И со многим другим.

– Теперь более менее понятно.

– Но я всё таки очень благодарна ей! – неожиданно проговорила Мара

– За что?

– Не за что, а за кого, – улыбнулась Горелова, – за Игоря – моего любимого племянника.

Взгляд Мирославы выразил понимание. И она спросила, – теперь вашему племяннику придётся разъехаться с Климовым?

– Он бы с радостью это сделал. Но нет надобности. Квартира тоже оформлена на Игоря.

– То есть Климов превращается в бездомного?

– Ну, почему, же. У него есть квартира, но сейчас она сдаётся.

– Квартира личная собственность Геннадия?

– Не совсем. Её купила Света, когда они поженились. Оба они являются её собственниками.

– То есть четверть этой квартиры по закону принадлежит Игорю?

– По закону, да. Но Игорёша уже мне сказал, что претендовать на неё не будет. Пусть мол, Генка подавится этим куском. Я с ним согласилась, но нехотя.

– Почему?

– По мне лучше деньги, полученные от четверти этой квартиры собачьему питомнику отдать, чем этому кобелю, который сразу же начнёт в неё девок водить.

– Что же вам мешает забрать эту часть деньгами?

– Игорёчкиных нервов жалко.

– Можно нанять адвоката и он разрулит всё без его присутствия. Тем более закон на его стороне.

– И то верно. Спасибо, что подсказали, – Мара Ильинична нежно посмотрела на своих питомцев, наверное, уже предвкушая, как отдаст деньги на благо их обездоленных собратьев.

* * *

В этот день Волгина больше никуда не поехала.

Телефон тоже молчал, и они мирно провели остаток дня вдвоём с Миндаугасом, трапезничая, ухаживая за садом и делясь впечатлениями от прочитанных недавно книг.

– Так значит, – сказала Мирослава, – книга о французах исчезла вместе с Шурой тем утром.

– Ага, – улыбнулся Морис, – он её конфисковал. Остаётся надеяться, что на время…

– Представляю, какую бурю чувств он испытывал при чтение главы о французской кухне.

– Это точно. Но я бы рекомендовал нашим чиновникам от образования перенести французское меню для школьников в наши школы.

– Ты слишком многого хочешь, дорогой!

– Но разве здоровье будущего нации не стоит на первом месте?

В идеале стоит, а в реальности, – она махнула рукой и погрузилась в свои мысли.

– Какие у вас планы на завтра? – спросил Морис.

– Ты знаешь, я никак не могу понять, как так вышло, что Климову убили из наградного оружия ветерана войны?

– Наверное, как и предполагает сын, его кто-то украл, а потом продал.

– Возможно. Но мне не верится, что боевой офицер хранил оружие в открытом доступе.

– Он же был очень старенький.

– Всё равно.

Морис пожал плечами.

– Сам подумай, ни сын, ни кто-то ещё не говорили следователю, что ветеран страдал маразмом. Значит, с головой всё у него было в порядке, и он не позволил бы никому взять у него ключ от сейфа. А если бы заметил его пропажу, сразу же позвонил бы в полицию. Старшее поколение воспитано именно так.

– Вы что же думаете, что его продали уже после смерти старика? Сын?

– Может быть, его вообще не продавали… – задумчиво проговорила Мирослава.

– Но как же?! Если бы сын ветеран хоть тончайшей ниточкой был связан с Климовой или её мужем, полиция бы раскопала эту связь.

– Нет, я, конечно, уверена, что сын ветерана не причастен к убийству Климовой. Здесь что-то другое.

– Что же?

– Вот это я и хочу попытаться узнать завтра.

– Поедите к сыну ветерана?

– Нет, сначала на квартиру к самому ветерану.

– Не понял…

– Хочу поговорить с соседями. Узнать живёт ли кто-то сейчас в его квартире.

– Возможно, родственники её уже продали?

– Сомневаюсь. Но если даже твоё предположение верно, соседи-то остались на месте.