Убийство, совершённое во вторник

Мирослава снова невольно улыбнулась, – ваша соседка этажом выше с мальчиком сорванцом.

– А, Валентина, понятно, проходите.

Мирослава прошла в прихожую, а потом хозяин привёл её в комнату, которая, как видно служила ему одновременно и библиотекой и кабинетом.

Когда они расположились в уютных креслах, хозяин спросил, – что же могло привести частного детектива к человеку, которого уже нет в живых?

Мирослава сразу поняла, что темнить с хозяином квартиры себе дороже, поэтому сказала, как есть, – из пистолета Филиппенко была застрелена женщина. Задача полиции и частного сыска установить, как оружие попало к убийце.

– И что же полиция? – спросил Никифор Фёдорович.

– Полиция склоняется к тому, что оружие было украдено кем-то из гостей Филиппенко ещё при его жизни и продано.

– А версия частного сыска? – глаза Заречного, не скрываясь, изучали Мирославу.

– Частный сыск считает, что Филиппенко, как человек ответственный не мог держать на виду ключ от сейфа, где хранится оружие. А следовательно оно пропало после его смерти.

– Я тоже так считаю, – кивнул Никифор Фёдорович.

– Вы ведь хорошо знали Василия Ивановича?

– Да, он был моим другом.

Заречный склонил голову и тихо вздохнул. Потом посмотрел на Мирославу, – мы жили в одном доме более сорока лет, но крепко сдружились лет двадцать назад. Мы оба потеряли жён, дети жили отдельно. Мои так и вообще в другом городе. Васин сын жил здесь, но был вечно занят – карьера, семья. Сами понимаете, как это бывает.

Мирослава кивнула.

– Я, конечно, не хочу сказать, что сын вообще не бывал у Василия. Навещал. Но не часто. Зато Пашка буквально дневал и ночевал у деда.

– И в день смерти Василия Ивановича его внук был с ним?

– Нет. Он приехал утром. Нашёл деда. Перебудил своими криками всех соседей. Потом Валентина прибежала ко мне. Я поднялся туда. У Пашки была истерика, он рыдал и бился возле деда. Я вызвал «скорую», полицию, позвонил сыну.

– Об оружие никто сразу не вспомнил?

– Естественно. Уже много позже, когда Володя, это сын Василия взялся разбирать бумаги, вещи отца, открыл сейф. Оружия там не было. Он сразу заявил о пропаже куда следует.

– А в смерти Василия Ивановича не было ничего криминального?

– Не было. Обычный сердечный приступ. Возраст. ранения и болезни не позволили ему справится с ним.

– А как давно семья решила продать квартиру?

– Не думаю, что Володя решил её продать. Мне он говорил, что отремонтирует и законсервирует.

– В смысле? – удивилась Мирослава.

– Закроет на время. А как Пашка достигнет возраста ответственности, переведёт её на сына.

– А когда этот возраст наступает? – не удержалась Мирослава.

– У кого как, милая барышня, – лукаво улыбнулся Никифор Фёдорович – у Пашки, я думаю, он наступит лет в двадцать пять.

– Мне бы надо повидаться с этим Пашкой, – тихо вздохнула Мирослава.

– Само собой, – не выразил удивления Заречный.

– И с Володей поговорить.

Никифор Фёдорович кивнул.

– Вы дадите мне их домашний адрес.

– Дам и телефон тоже.

– Спасибо.

– Только у меня к вам одна просьба, – Никифор Фёдорович внимательно посмотрел на Мирославу.

– Какая?

– Вы Володьку зря не трясите. Он ничего нового вам не скажет. Только разнервничается.

– А Пашка? – быстро спросила Мирослава.

Заречный пожал плечами, а потом уверенно добавил, – я вам только одно могу сказать точно.

– Что?

– Пашка оружия не продавал.

Мирослава поняла, что дальше задавать вопросы бессмысленно и, прощаясь с Никифором Фёдоровичем, попросила об одном, – вы им пока не звоните.

– Не буду, – пообещал Заречный

На улице стоял полдень. Всё вокруг было залито ярким солнцем и даже в тени деревьев весело скакали солнечные зайчики, точно играли в классики, расчерченные для их забавы тонкими очертаниями теней, отбрасываемых ветвями.

Семья сына Филиппенко жила довольно далеко от квартиры отца, можно сказать на другом конце города.

В двух местах Мирославе пришлось постоять в не слишком продолжительной пробке. Так что до нужного места она добралась за полтора часа.

– Интересно, – подумала Мирослава, – почему Владимир Филиппенко не перевёз семейство поближе к Старому городу? Всё дело в деньгах или он испытывает привязанность к рабочей Безымянке?

Когда-то именно в этом районе сосредотачивалась вся промышленность города и научные центры в том числе.

А вот культурные объекты практически все были возведены в черте Старого города.

Правда, зелёными насаждениями не был обижен ни один район города. И Мирослава пока ехала, успела полюбоваться зеленью парков, скверов и аллей, окрашенных в пору цветения во все цвета радуги.

Семья Владимира Васильевича Филиппенко жила в пятиэтажном кирпичном доме довоенной постройки.

Эти дома горожане именовали «сталинками». Они имели малую звукопроницаемость и высокие потолки.

Может быть, поэтому к ним относились более уважительно, чем к более молодым «хрущёвкам».

Находились и те, кто не соглашался менять своё жильё в «сталинке» на квартиры в новых домах современной застройки.

Возможно, к числу этих людей относился и сын ветерана.