Убийство в библиотеке

— Пожалуй, это так… — грустно улыбнулся Ячменев. — Но я сохраню ее для себя как уникальный автограф. Возможно, это банальность, но из всех поэтов я больше всех люблю Пушкина.

— Я тоже, — сказал Евгений.

Ячменев проводил Онегина до акварели, и они сердечно распрощались.

Георгий Борисович почувствовал себя одиноко, как на вокзальной платформе после ухода поезда с близким человеком. Следователь зажег свет и печально огляделся.

Мирно висели на стенах прижизненный портрет Екатерины, гравюры Санкт-Петербурга, акварель Кузьмина из иллюстраций к «Евгению Онегину» и копия с картины Репина «Иван Грозный и сын его Иван».

Где-то гулко пробили часы.

Ячменев взял со стола протокол с бесценным автографом и бережно спрятал в карман. Затем он достал ключ, отпер им дверь, вышел в коридор и спустился по лестнице в вестибюль.

В вестибюле висело зеркало. Ячменев поглядел в него и увидел, что стал совершенно седым и лысым…

Через полчаса Георгий Борисович собрал сотрудников академии в библиотеке. Пришли Кузнецов, Ростовский, Алла, Антон, вдова, комендант Надежда Дмитриевна и множество других штатных единиц.

Когда улегся шум, вызванный переменой во внешности следователя, Ячменев поглядел на живопись, украшающую стены библиотеки, и бесстрастно сказал:

— Сергея Ивановича Зубарева убил Иван Грозный! Он действовал в заговоре с Екатериной Второй. Онегин был против убийства, но не смог ему помешать!

Сотрудники молчали. Они не понимали — шутит следователь или сошел с ума.

— Советую вам, — строго продолжал Ячменев, — в своей научной деятельности будьте аккуратны с историей и литературой! Иначе вас может постигнуть участь Зубарева! Пожалуйста, помните, — ваша академия отвечает за культурное воспитание детей.

— Георгий Борисович, — сочувственно сказал Антон, — за это отвечает не только академия, но и Министерство школьной промышленности, и бесчисленные Школоно, и «Школьная газета», и сами школы. Когда отвечают все, не отвечает никто!

Ячменев вздохнул и повернулся к вдове:

— Возьмите ваш утюг. А кефир и колбасу я вам верну завтра.

Затем Георгий Борисович обратился к Ростовскому:

— Кирилл Петрович, вот ваш билет в город Куйбышев. Вы еще успеете на поезд. А вам, Надежда Дмитриевна, — теперь Ячменев смотрел на комендантшу, — Екатерина Вторая просила передать царское расположение…

— Большое спасибо, что вы обо мне не забыли, — поклонилась Надежда Дмитриевна.

— Наш коллектив искренне вам признателен! — осторожно сказал следователю Юрий Константинович. — Вы проделали замечательную работу. То, что мы услышали, превзошло все наши ожидания!

— Вы так ничего и не поняли… Я еще раз вам повторяю: когда историческим или литературным героям становится невмоготу, они выходят за рамки и… — тут Ячменев махнул рукой и покинул библиотеку.

Он ушел, не понятый людьми, которым не было дано переступить грань. Вскоре он уже брел по темному переулку, удаляясь все дальше и дальше от дома № 18, о котором он не забудет до конца своих дней. Про то, что случилось с ним в этом доме, он не станет рассказывать, потому что никто ему не поверит.

Ячменев возвращался в знакомый и добрый мир. Он думал о том, что жена и дочь, конечно, на него обиделись. О том, что у него в семье станет теперь жить чужой человек…

Закрапал холодный, тоскливый дождь.

— Не зря у Ивана Грозного ломило кости, — вспомнил Ячменев, поднимая воротник пальто, — эти старики здорово умеют предсказывать погоду…

P. S. Спустя полтора месяца телефонный звонок разбудил следователя Ячменева в четыре часа ночи.

— Это говорит привидение! — сказал незнакомый мужской голос. — Я только что убил кинорежиссера, который ставил картину на историческую тему.