Убийство в декорациях Чехова

В театр Лионелла приехала на такси. Шла репетиция, актеры и несколько человек из театрального персонала сидели в зрительном зале. Все обсуждали взволновавшее их событие – снятие отпечатков пальцев.

– Как будто мы все какие-то преступники, – громко возмущалась Терехина. – Вот так взять, прийти и вывозить всех в черной краске.

– Я слышал, существуют более гуманные методы, – сказал Строков. – Просто прикладываешь палец к стеклу, в него вмонтирован датчик…

– Эй вы, там, в партере! – крикнул со сцены Магит. – Идет репетиция, нельзя ли потише?!

– Ваше счастье, что вас не было утром, – прошептала Терехина, и Лионелла поняла, что Митрошников не сказал артистам, с какой целью те сдают отпечатки.

– Где Петрушанская?! – громко спросил Магит. – Сейчас будет ее сцена!

– Она пошла в аптеку! – ответила Терехина. – Минут через пятнадцать вернется.

– Тогда пусть репетирует Вера Петровна! Давайте ее на сцену!

Терехина встала с кресла и поискала взглядом жену худрука. Потом окликнула:

– Вера Петровна! Где вы?

– Ну, что там у вас? – поторопил ее Магит.

– Только что здесь была. Я видела ее.

– Издеваетесь надо мной? – с истерикой в голосе вскрикнул Магит.

– Я завтруппой, а не господь бог! – провозгласила Терехина.

И в тот же момент из-за двери донеслось:

– Я здесь! – в зрительный зал вбежала Петрушанская. – Простите, Виктор Харитонович! Я уже здесь.

Все быстро утихомирились, и каждый занялся своим делом. Строков, Зорькина и Петрушанская стали репетировать финальную сцену пьесы. Терехина устроилась в кресле и галочками отмечала в программках имена исполнителей ближайших спектаклей.

Позади Лионеллы кто-то шепотом говорил по телефону:

– Громче не могу… Ну да… Конечно же, я знала ее. Перед тем самым спектаклем она помогла мне отнести костюмы в гримерку. Жалко, как же не жалко… Какой-никакой, все же человек. Вот ведь как… Все одно к одному… Дня за два у нее зеркало треснуло. Я сказала ей: Карина, это не к добру. А она мне типа: фигня. Что?.. Да разве дело только в этом? Кому-то все и сразу, а кому-то – муж-алкоголик и комната на подселение три на четыре. Несправедливость жизни.

Лионелла замерла, потом медленно обернулась и увидела костюмершу Тамару. Та закончила разговор и подобострастно улыбнулась:

– Здрасте. Громко говорила? Да?

– Слышала ваш разговор, простите, – сказала Лионелла.

– Пришлось ответить на звонок. Виктор Харитонович не любит, когда во время репетиции разговаривают.

Лионелла на ходу соврала:

– Тем вечером я видела, как вы и Кропоткина несли в гримерку костюмы, и слышала ваш разговор.

– Как странно, – удивилась Тамара. – А я вас там не заметила.

– За три часа до спектакля на сцене было темно.

– К чему вы это припомнили?

– Кропоткина сказала вам, что, если бы о подмене ее попросил другой человек, она бы отказала. Тому, кто попросил, она отказать не смогла.

– Я-то здесь при чем?

– О ком говорила Кропоткина?

– Кропоткиной соврать – все равно как выпить стакан воды. Да она рада-радешенька была, что открывает сезон!

– Тише, я сказал! – рявкнул Магит. – Сколько можно просить?!

Лионелла выдержала паузу и заговорила совсем тихо:

– Кропоткина говорила так, как будто вы знаете, о ком идет речь, и вам известно, почему она не смогла ему отказать.

– Вы, Лионелла Павловна, артистка, а не следователь. Ни на какие ваши вопросы я отвечать не буду. – Тамара поднялась с кресла и стала пробираться между рядами к проходу. – И вообще, мне нужно работать.

Вскоре Лионеллу вызвали на сцену. Однако репетировала она из рук вон плохо, поскольку так и не смогла сосредоточиться на своей роли.

От этого позора ее спас Митрошников. Он вышел на сцену, пошептался с Магитом, после чего поманил Лионеллу пальцем:

– Со мной идемте.

Как и в прошлый раз, Митрошников устроил себе рабочее место в гримерке. Там на туалетном столике лежала сумка Лионеллы и заполненный протокол допроса.

– Садитесь, – сказал Митрошников и опустился на стул. – Мы нашли того, кто украл ваши серьги.

– Господи… – она мгновенно обмякла. – Неужели кто-то из труппы?

– Проверим вашу интуицию, – предложил ей следователь. – На кого ставите вы?

– Зорькина? – спросила Лионелла.

– Нет.

– Мезенцев?

– Снова – нет.

– Терехина?

– Мимо.

– Тогда их украл тот, с кем я еще не знакома.

– Вы хорошо знаете эту женщину.

– Неужели Петрушанская?

– Ну-ну, Петрушанская не имеет отношения к этому делу.

– Тогда кто?

– Вера Петровна Магит.

– Не может этого быть! – ахнула Лионелла.

– Я только что с ней говорил.

– Но это так не похоже на Веру Петровну, – заметила Лионелла и на всякий случай уточнила: – Вы в этом точно уверены?

– Она во всем призналась. Да и как было не признаться, ее отпечатки обнаружили не только снаружи, но и внутри сумки.

– Как неудобно…

– Неудобно должно быть Вере Петровне. Она вас обокрала, а не вы ее. – Митрошников деловито собрал со стола документы и, выравнивая стопку бумаг, постучал ею о стол. – Теперь мы с вами должны принять решение.

– Давайте, – согласилась Лионелла, однако, сообразив, что не поинтересовалась сутью вопроса, уточнила: – Какое?

– Будем привлекать к ответственности Веру Петровну Магит или вы заберете свое заявление?