Убийство в декорациях Чехова

– Вы слишком впечатлительны. Такое здесь часто случается: сползет какой-нибудь планшет или затрещит старая краска. Не стоит так реагировать. Поверьте мне на слово – там никого нет.

Они прошли дальше, свернули за угол и оказались у закрытой двери гримуборной, за которой продолжался допрос.

Из-за двери донеслось:

– Вы осматривали крепления тросов к гробу? Проверяли страховку?

– Я проверял.

– Когда?

– Вчера.

Петрушанская прижалась к косяку и прислушалась. Потом одними губами прошептала:

– Это механик сцены…

Голос следователя менторски проронил:

– Вранье.

– Думайте как хотите.

– Вам не поздоровится, если я подумаю как хочу. Погиб человек. Женщина. Кто-то за это должен ответить.

– Я не виноват, – тихо сказал механик.

– А кто виноват?

– Не знаю. Крепления тросов были в порядке. При изготовлении мы заложили в конструкцию пятикратный запас прочности. Даже у самолетов намного меньше.

– Ваш «самолет» упал, и это произошло по вашей вине. Конечно, мы во всем разберемся, но именно вам, механику сцены, вменялось в обязанности следить за надежностью конструкции и осуществлять ее безаварийную эксплуатацию.

– Вчера с крепежом все было в порядке. Я проверял.

– Почему только вчера?

– Открытие сезона. Все делали загодя.

– Сегодня проверяли?

– Зачем?

– Вам объяснить или сами догадаетесь?

– Перед спектаклем гроб только подцепили к тросам и подняли на постамент.

– А до этих пор где он стоял?

– За кулисами, на полдороге в «карман».

Тяжело топая каблуками, к гримерке подошла крупная женщина, затянутая в строгий костюм.

Заметив ее, Петрушанская отстранилась от двери:

– Здравствуйте, Валентина Ивановна.

– Что там?

– Допрашивают механика сцены. – Примадонна представила ей Лионеллу: – Актриса Баландовская.

– Вижу. – Валентина Ивановна приоткрыла дверь и заглянула в гримерку: – Можно?

– Ну, кто там еще?.. – недовольно спросил следователь.

– Я директор театра.

– Фамилия?

– Ефтеева.

– Заходите.

Директор вошла в гримерку, и вслед за ней туда заглянула Петрушанская:

– Разрешите спросить…

– Спрашивайте.

– Что делать нам, артистам?

– В каком смысле?

– Идти домой или оставаться в театре?

– Вы были на сцене? – спросил следователь.

– Смотрели спектакль из зала.

– Можете идти. С вами встретимся завтра. И пожалуйста, закройте дверь с другой стороны.

* * *

В пустынном фойе первого этажа у гардероба прохаживался одинокий мужчина.

Заметив его, Петрушанская шепнула:

– Художник-оформитель, тоже москвич.

– Мы знакомы, – сказала Лионелла. – Это – Кирилл Ольшанский.

– Неужели? – Примадонна перевела на нее взгляд и округлила глаза. – Искренне завидую. Будь я моложе… – Она не закончила фразу и, подойдя к Кириллу, представилась:

– Петрушанская…

– Ну кто же не знает вас, Зинаида Ларионовна. – Ольшанский поцеловал ей руку: – Я здесь всего несколько дней, но слышал о вас много хорошего.

– Какой любезник!

– Этого у него не отнять, – прокомментировала Лионелла и спросила у Кирилла: – Слышал, что случилось?

– Мне рассказали. Я поздно вышел из декораторской.

– Ну что же, я с вами прощаюсь, – Петрушанская помахала рукой. – Меня ждет такси.

Она ушла, Лионелла и Кирилл остались вдвоем.

– Едем в гостиницу? – предложила Лионелла.

– Идем пешком, здесь не так далеко.

Они вышли из театра.

Было начало осени, стояла теплая погода, и деревья только-только начинали желтеть. Прогулка была бы приятной, если бы не пришлось говорить о неприятных вещах.

Кирилл спросил:

– Ты была в зале?

– Сидела в директорской ложе вместе с Петрушанской.

– Как все случилось?

– Гроб подняли вверх, и он стал раскачиваться. Потом оборвался трос, за ним – все остальные, и гроб с Кропоткиной улетел в зрительный зал.

– Еще кто-нибудь пострадал?

– Погибла только Кропоткина. Ты ее знал?

– Пришлось однажды столкнуться.

– Где? – спросила Лионелла.

– Рядом с театром есть караоке-бар. Иногда захожу туда, чтобы поужинать. Однажды встретил там Мезенцева…

– Местного сердцееда?

– Ты все уже знаешь, – усмехнулся Кирилл.

– И что же Кропоткина?

– Она была с Мезенцевым, он нас познакомил.

– Они были вдвоем?

– За их столом сидело много народу, все – из театра. Кажется, отмечали чей-то день рождения. Но Кропоткина все испортила.

– Как?

– Подралась в очереди к микрофону. Было смешно. – Кирилл улыбнулся и заметил: – Слышал, что она была скандалисткой.

– А разве это что-то меняет?.. – глубокомысленно проронила Лионелла. – Она жила, а теперь ее нет.

– Ты права. Смерть – это всегда грустно.

– Когда я узнала, что ты здесь, подумала, что это судьба, – сказала Лионелла. – Но потом решила, что ты все подстроил.

– Теперь хочешь знать правду? – усмехнулся Кирилл. – Ни то ни другое.

– И все же…

– Когда мне предложили эту работу, я отказался.

– А потом?

– Узнал, что здесь будешь ты, и подписал договор.

– Только из-за меня?

– Не только. Ты знаешь, в финансовом плане я всегда на мели.

– Смешно. – Лионелла невесело улыбнулась. – Жить через забор друг от друга и встретиться за триста километров от Москвы.

– Надолго приехала? – спросил Кирилл.

– Примерно на три месяца. Пока будем репетировать, я буду здесь. Потом – только приезжать на спектакли.

– За три месяца здесь ты сдохнешь от скуки, Машка.