Убийство в кукольном доме

Во многих случаях проблемы, с которыми сталкиваются службы судебно-медицинской экспертизы, состоят в нехватке ресурсов, отсутствии финансирования, квалификации, единых стандартов и общественной поддержки.

Судебная медицина постоянно развивается. Хороший тому пример — практика снятия следов ДНК. С 1990-х годов, когда в общественном сознании появилось понятие об анализе ДНК как доказательстве преступления, более 360 осужденных были реабилитированы в рамках проекта Innocence. Сколько невиновных были казнены или умерли в тюрьме, мы никогда не узнаем[434].

Но есть и проблема с использованием анализа ДНК в качестве доказательства: его результаты могут быть неверно истолкованы. Стало достоянием общественности несколько случаев, когда анализ ДНК использовали для обвинения непричастных. Недавнее исследование Национального института стандартов и технологий показало, что 74 из 108 проверенных им криминалистических лабораторий выносили заключение о виновности в гипотетическом преступлении совершенно безосновательно[435]. Анализ следов ДНК — одна из областей, которую сейчас повторно изучают на предмет научной обоснованности наряду с оттисками зубов, доказательствами поджогов и последствиями черепно-мозговых травм.

Капитан Ли напоминает нам: в поиске истины нельзя опускать руки. Всегда нужно следовать научным фактам, чтобы оправдать невинных и осудить виновных.

От автора

Зимним утром 2012 года я с группой примерно из дюжины редакторов посетил современный центр судебно-медицинской экспертизы в Балтиморе, штат Мэриленд. Все мы работали в Patch, владельце гиперлокальных новостных сайтов, принадлежавшем в то время AOL-Huffington Post. Работая над новостной статьей для своего сайта, я познакомился с очень деятельным человеком, Майком Иглом, который работал директором по информационным технологиям в Управлении главного судебно-медицинского эксперта. Я попросил Майка провести для нас экскурсию по новому объекту штата, на что он любезно согласился.

Мы встретились с главным судмедэкспертом, доктором Дэвидом Фаулером, чтобы побеседовать в неформальной обстановке в конференц-зале на четвертом этаже. В следующей комнате, за дверью с надписью «Комната 417. Патологоанатомические экспонаты» находилась знаменитая коллекция из 18 удивительно подробных диорам, известных как «Этюды на тему необъяснимой смерти».

Я знал об «Этюдах» и их создательнице Фрэнсис Глесснер Ли всё. По крайней мере, я так думал. Впервые я написал о них в 1992 году для American Medical News, еженедельной газеты Американской медицинской ассоциации. В то время American Medical News очень хорошо платила за тематические статьи, написанные с точки зрения медика, — например, о врачах с необычными увлечениями. Я писал статьи о клубе врачей-мотоциклистов, о довольно необычном байкерском сообществе врачей и других медработников, а также о хирурге, изучавшем древнеегипетские медицинские тексты.

Из тысяч статей, написанных за эти годы, материал об «Этюдах» особенно врезался в память. Я познакомился с предыдущим главным судмедэкспертом, доктором Джоном Смялеком, и еще несколькими сотрудниками его службы, когда приезжал туда несколько раз, чтобы посмотреть на «Этюды». Друзья и родные, зная об этом знакомстве, периодически просили меня договориться о визите, желая тоже взглянуть на диорамы. Всякий раз, возвращаясь к макетам, я замечал что-нибудь новое. «Этюды» опять и опять удивляли меня.

После встречи с доктором Фаулером тем зимним утром Майк провел нашу группу по ослепительному судебно-медицинскому центру площадью 11 тысяч квадратных метров. Мы увидели ярко освещенные двухэтажные кабинеты для вскрытия — огромные, сверкающие, просторные помещения, — кабинет биобезопасности с комнатами поменьше для вскрытия под отрицательным давлением, кабинет радиологии с компьютерным томографом и рентгеновским аппаратом для всего тела с низкой дозой облучения, гистологическую и токсикологическую лаборатории. Все это очень впечатляло. Служба судмедэкспертизы штата Мэриленд, считающаяся одной из лучших в США, располагала великолепными зданием и оборудованием, соответствующими его репутации.

Показывая нам Скарпетта-Хаус, похожий на квартиру-студию учебный центр для следователей на четвертом этаже здания Управления главного судмедэксперта, подаренный писательницей Патрисией Корнуэлл, Майк упомянул нашей группе, что в службе появилась вакансия на новую должность — помощника главного судмедэксперта, который будет выполнять функции специалиста по связям с общественностью Управления. Они искали кого-то с опытом работы в СМИ, в идеале с медицинским образованием, знакомого с основами юриспруденции и способного общаться с полицией, юристами и общественностью. В Управлении раньше никогда не было такого сотрудника, это было нечто новое для них.