Убийство в кукольном доме

Нет свидетельств того, что Ли когда-либо передавала Маграту рукопись «Анатомографии» или это письмо. Возможно, она полагала, что книга получилась слишком несдержанной, или же так и не завершила работу над ней.

Ли убедила Морица нанять Паркера Гласса, секретаря Маграта, работавшего на полставки в офисе судмедэксперта, на должность ассистента в Гарварде. Чтобы сохранить ему место, пока Мориц был на стажировке, Ли организовала для Гласса обучение в школе секретарей, где он учился записи под диктовку, систематизации и медицинской стенографии.

Гласс считал своим долгом продолжать работу Маграта после его смерти. «Пусть наша работа для доктора [Маграта] и всего, что он начал, никогда не будет завершена, но то, за что мы взялись в прошлом декабре, мы продолжим делать, прилагая все наши усилия, — писал он Ли. — Я рад исполнять в этом даже малую роль. Насколько же более сильные эмоции должны испытывать вы, ведь у вас за плечами годы поддержки, что вы ему оказывали»[215].

Гласс расчистил старый офис Маграта. Это ему пришла в голову идея сохранить автомобильный номер 181 для машины Морица. Помимо того что это был удобный короткий номер, он имел символическое значение для Ли, которая воспользовалась своим влиянием, чтобы номер не вернулся обратно в базу.

«Это был официальный номер, и в минувшие дни транспорт останавливался, завидев его, — не по правилам, а из уважения, — писала Ли Морицу. — Благодаря имени и положению доктора Маграта я смогла сохранить этот номер для вас, если вы пожелаете. Мисс Маграт, его сестра, также хотела бы, чтобы вы сохранили его, как преемник ее брата в медицинской школе»[216]

.

Мориц прошел достойную подготовку судмедэксперта, и теперь Ли увидела возможность реформировать и модернизировать расследования смертей в Массачусетсе, изменив закон, чтобы дать судмедэкспертам независимую власть. Она подытожила свои мысли в письме Сидни Беруэллу вскоре после смерти Маграта: «Настало подходящее время, чтобы начать перекраивать систему судмедэкспертизы в Массачусетсе. Штат всегда лидировал в области судебной медицины, но сегодня вперед вырвались Нью-Йорк и округ Эссекс, и даже некоторые из штатов Среднего Запада начинаются выбиваться в лидеры»[217].

Ли предложила создать систему, распространяющуюся на весь штат, в которой централизованный офис судмедэкспертизы находился бы в Бостоне и там проводились бы вскрытия. В головном офисе также следовало оборудовать центральные лаборатории токсикологии и баллистики, обслуживающие судмедэкспертов по всему штату. Ли заявила, что офис судмедэкспертизы должен находится в Гарварде, и одного человека (в идеале Морица) надо назначить главным судмедэкспертом штата, дав ему в помощь двух ассистентов и двух адъюнктов[218].

Тесная связь офиса судмедэкспертизы с Гарвардской медицинской школой заодно решила бы проблему поставок тел для студентов и преподавателей кафедры судебной медицины. Обязанности существующих и работающих на полставки судмедэкспертов в различных округах штата не изменились бы. Их жалованье и задачи оставались прежними, но они получили бы свободный доступ к экспертизе Бостона.

Возможно, это была неидеальная система, но все же шаг в верном направлении. Что более важно, план Ли был продуман так, чтобы не задеть самолюбие политиков. «Все это не должно стоить дороже, чем сегодня, не приведет к утрате престижа и не сократит число постов, на которые можно назначать кого-либо из политических соображений», — сказала она Беруэллу.

Ли убеждала Беруэлла посетить с ней вместе губернатора Леверетта Солтонстолла и генерального прокурора Пола Девера, чтобы выступить в пользу современной системы судмедэкспертизы, распространяющейся на весь штат. «Поскольку нам нужен закон, начать следует уже сейчас», — считала Ли.

Но Беруэлл в тот момент не намеревался присоединяться к борьбе, и из дальновидного предложения Ли ничего не вышло. Массачусетс так и не создал региональную систему судмедэкспертизы вплоть до 1983 года[219]

.

Стажировка Морица проходила в Англии, Дании, Германии, Австрии, Швейцарии, Франции и Египте. Он из первых рук получил знания в области судебной медицины в Эдинбурге, Глазго, Лондоне, Париже, Марселе, Берлине, Гамбурге, Бонне, Мюнхене, Вене и Граце. Мориц был приятно удивлен тем, чему он научился в Федеральном институте Каира. Он ожидал встретить плохо подготовленный персонал, работающий в примитивных условиях, однако обнаружил там хорошо оборудованное централизованное учреждение, которое проводило все посмертные исследования в Египте. Офис был постоянно при деле: в Каире в то время происходило до 25 убийств в день.

«В Египте очень распространены отравления, — писал он в докладе о стажировке для Фонда Рокфеллера. — Сомневаюсь, что где-то в мире так много занимаются токсикологией, как в этом институте»[220].