Убийство в кукольном доме

Мориц немногое мог сделать, оставаясь за рубежом. Он попросил Ли заняться экспозицией для Всемирной выставки. «Если вы считаете, что ничего не будет сделано, если мы не подключимся, то, я полагаю, нам лучше заняться этой задачей, несмотря на сложности, связанные с моим пребыванием по эту сторону Атлантического океана», — написал он.

Ли знала, что поддержка общественности критически важна для реформы законодательства и других изменений, которые необходимы для внедрения судебной медицины по всей стране, и хотела заняться просветительской работой, чтобы заинтересовать судебной медициной писателей.

«Она предложила разнообразные варианты мероприятий, которые привлекли бы внимание общественности к сфере судебной медицины, включая обращение к Кортни Райли Куперу, профессиональному писателю, который мог бы подготовить статью для Saturday Evening Post или другого журнала в этой области», — записал Беруэлл после беседы с Ли[207].

Декабрьским днем 1938 года Маграт столкнулся со старым другом, Робертом Фултоном Блейком, гребцом и выпускником Гарварда 1899 года. Блейк сообщил Маграту, что их старый общий друг недавно умер от внезапного сердечного приступа. Джордж был расстроен, но отнесся к этому философски.

«Неплохой способ уйти, когда придет твое время, — сказал он. — Интересно, кто будет следующим?»[208]

Спустя 24 часа, 11 декабря 1938 года, Маграт умер. Ему было 68 лет.

Ли описала обстоятельства его смерти Морицу, который лишь кратко пересекся с Магратом до своего отъезда в Европу. «С тех пор, как вы его видели, его здоровье все ухудшалось, но он не прекращал своей повседневной работы, — писала она. — В день своей смерти он собирался, как обычно, пойти на репетицию хора и упал в ванной. Помощь явилась быстро. Он пожаловался на ужасную боль над глазами и вскоре впал в бессознательное состояние, из которого уже не вышел. Все закончилось в какие-то восемь часов. Вскрытие показало, что причиной смерти было кровоизлияние в мозг»[209].

Для Ли смерть Маграта, ее учителя и близкого друга, стала тяжелой потерей. Вероятно, он умер, так и не узнав, сколь сильно вдохновило Ли его замечание о красоте внутренних органов, сделанное годы назад в «Филипс-Хаус». Обыденная ремарка отправила ее в многолетнее странствие, в путешествие по библиотекам и музеям для изучения самых разных вещей, начиная с медицины и заканчивая маловразумительными эзотерическими источниками.

«Я жадно читала неделями — нет, годами — более чем в дюжине библиотек, а кроме того, составила небольшую, но замечательно полезную собственную библиотеку, — говорила она. — Я работала в музеях, наняла специальных фотографов, собирала материалы везде, где их можно было найти. Я хотела узнать немного обо всем: анатомия и физиология (ни то, ни другое не было мне полностью незнакомо), история медицины, множество томов о книгоиздании и переплетном деле, об иллюминированных рукописях и каллиграфии, жития святых, книги об искусстве, о драгоценных камнях, о цветах, символизме, музыке, ботанике, рыбах, заметки о дикарях, их верованиях и традициях, истории древних религий и культур — египетской, ассирийской, халдейской, вавилонской, греческой, римской — вплоть до Средних веков в Европе, и о цивилизациях американских индейцев по настоящее время»[210].

В течение семи лет, все то время, пока она занималась созданием кафедры судебной медицины, Ли также писала книгу. Это была выдающаяся рукопись в четырех томах, которую она планировала подарить Маграту. Книгу под названием «Анатомография в картинах, стихах и музыке» от начала до конца сделала сама Ли — написала, проиллюстрировала, сделала переплет с тисненым заглавием[211].

«Анатомография», объясняла Ли в сопроводительном письме, — «составное слово домашнего изобретения, а потому, возможно, неточное»[212], оно означает «иллюстрированная анатомия». Ее книга отдавала дань красоте человеческого тела, выраженной в стихах и иллюстрациях.

Сюжет книги раскрывался в форме эпической поэмы, серии четверостиший, записанных в размере рубаи Омара Хайама. В ней рассказывалось об «индийском божестве, которое ни с того ни с сего отправилось с далекого Востока в Бостон, чтобы наказать бога западного ветра. Из-за предательства божество было убито в Общественном саду, и его тело доставили в ваш Северный морг, — писала Ли. — Его сын явился, чтобы идентифицировать и забрать останки, которые следовало похоронить по индийским традициям. Они исчезают, но потом появляются снова — частично — в емкостях в Гарвардской медицинской школе, где они были собраны и описаны».

Книгу Ли нужно было читать необычным образом. Каждый разворот на две страницы следовало воспринимать как единое целое. В идеале знакомиться с рукописью следовало так: сначала прочесть заголовок сверху правой страницы, если он там был, затем цитату из Шекспира на левой странице. Затем читателя направляли к сноске на полях и соответствующему четверостишию. В письме Маграту Ли уточнила, что такого рода сноски на полях использовались в древних текстах в качестве указателя.

[213]