Убийство в переулке Альфонса Фосса

Петер только сейчас вспомнил, что отключил телефон сразу после прихода полицейского. Ее семнадцать непринятых звонков и четыре сообщения ругательного содержания успокоили его. Не успел он убрать трубку в карман, как та заверещала арией из «Кармен». Петер улыбнулся. Он уже давно распределил всех своих подружек по разным мелодиям, в зависимости от степени знакомства и симпатии. Хорошенькие и те, что нравились Петеру, шли под увертюру из «Севильского цирюльника». Те, кому нравился он, распевали голосом Дина Мартина «Everybody loves somebody sometimes». Старые приятельницы, перешедшие в разряд закадычных подружек, у которых можно было переночевать или стрельнуть денег, выступали с песенкой на хорватском языке довольно скабрезного содержания: «Мне понравился мальчонка, да и сам я, как девчонка…» А особы, с которыми Петер хотел бы расстаться, но еще не придумал как, предупреждали о себе токкатой реминор Баха. Все остальные особы женского пола, включая недавних знакомых, шли в разделе «Разное» и напоминали Петеру, что «сердце красавицы склонно к измене». В конторе знали об этом и подшучивали над ним. А мадам Жорж как-то заметила: «Когда-нибудь, Петер, вы перепутаете Бизе с Бахом, и вашим любовным похождениям придет конец».

Алиса была еще под Бизе.

— Уже у «Львов»! Скоро буду. Закажи мне бокал белого, — выпалил Петер, не дав Алисе открыть рта, и положил трубку. Через мгновение трубка засветилась снова.

— Алиса, крошка, я уже… — начал было Петер.

— Ты что, перевел меня в разряд трехдневок? — услышал он голос Гийома. — Так что там у тебя с трупом? Как прошла встреча со следователем?

Петер поморщился. Ему сейчас совсем не хотелось пересказывать Гийому историю загадочного исчезновения тела.

— С трупом какая-то лажа, — произнес он как можно небрежнее. — Труп… того… исчез.

— Как, исчез? Так он был или нет?

— Как тебе сказать… — протянул Петер, одной рукой выворачивая руль и втискиваясь между двумя машинами. — Сперва вроде был, а потом… исчез.

— Что ты несешь? Был — не был. Петер, ты что, пьян?

— Гийом, будь другом, отвали. Я в понедельник расскажу тебе все в деталях. — Петеру очень хотелось поберечь силы для разговора с Алисой.

— Слушай, а это был он или она? — не унимался Гийом.

— Она.

— Хорошенькая?

Припарковав машину, Петер решил свернуть разговор с Гийомом как можно скорее:

— Да пошел ты!

Гийом хохотнул.

— Послушай, Петер, мой тебе совет — когда придешь в понедельник в агентство, не упоминай про труп, ладно Иначе навсегда застрянешь в стажерах.

Проходя вдоль стеклянной стены ресторана, Петер высматривал Алису среди посетителей. Ресторан считался модным, и по вечерам там всегда набивалось много народу. Выстроенный в 80-е, он был выдержан в модном тогда хайтековском стиле по образцу знаменитого парижского клуба Bleue La. Две стеклянные перегородки делили все пространство ресторана на три равные части, отличающиеся друг от друга только отделкой единственной общей стены. В одном зале она была кирпичной, в другом — бетонной, а в третьем покрыта грубой белой штукатуркой. По потолку между подвесными галогенными лампами тянулись хромированные трубы воздуховодов и арматура. Раньше Петеру не очень нравился такой стиль, как ему казалось, в нем не было домашнего тепла. Но, побывав однажды на парижской выставке Филиппа Старка, он был потрясен. Ему тогда очень захотелось купить что-нибудь из вещиц Старка в маленьком магазинчике на выходе. Он долго присматривался к часам с сапфировым дисплеем и темно-серому портфелю из крокодиловой кожи, но наскреб только на зубную щетку. После выставки Петер полюбил этот стиль элегантного минимализма. К тому же прозрачная поверхность пластиковых столиков, одно из самых знаменитых творений Старка, позволяла свободно рассматривать ноги собеседниц. В эти предпраздничные дни нехитрую хайтековскую роскошь заведения «Три льва» дополняло огромное дерево из матового алюминия, подвешенное к потолку макушкой вниз. Украшенное ярко-красными и белыми пластиковыми звездами, это чудо дизайна весьма отдаленно напоминало рождественскую ель.

Прежде чем добраться до Алисы, Петеру пришлось пробираться сквозь шумную толпу двух первых залов. По субботам здесь часто устраивались мальчишники и девичники, которые нередко заканчивались либо потасовкой, либо любовным слиянием одних с другими.