Убийство в проходном дворе. Загадка Ситтафорда. Загадка Эндхауза. Смерть лорда Эджвера

Я вспомнил, что входная дверь дома у Риджент-гейт открывалась влево, следовательно, дворецкий видел входящего с этой стороны. Я вспомнил также, что у Сильвии Уилкинсон возле левого глаза есть маленькая родинка.

Взволнованный, я сообщил об этом Пуаро, и он одобрительно кивнул.

— Да, да, да! Vous avez parfaitement raison[183], Гастингс. Поэтому она и купила шляпу.

— Мосье Пуаро! — Мэри неожиданно выпрямилась. — Я надеюсь, вы… вы не думаете, что… что это сделала Карлотта? Ну, убила его. Вы ведь так не думаете? Да, она говорила о нем со злостью, но…

— Нет, я этого не думаю. Однако любопытно, что она о нем так говорила. Интересно бы узнать почему. Что он сделал — что она знала о нем?

— Не могу вам сказать… Только она его не убивала. Она… она была слишком… благородной, чтобы так поступить.

— Вы очень точно выразились, мадемуазель. Вы учитываете психологию. Согласен с вами. Это было убийство не благородное, а медицински обоснованное.

— Медицински обоснованное?

— Убийца точно знал, куда нужно ударить, чтобы поразить жизненно важный центр у основания черепа.

— Уж не врач ли он? — задумчиво сказала Мэри.

— У мисс Адамс были знакомые врачи? Я имею в виду, был ли какой-нибудь врач, с которым она дружила?

Мэри покачала головой.

— Не знаю. Если и был, то не здесь.

— Другой вопрос. Мисс Адамс носила пенсне?

— Пенсне? Никогда!

Перед моим мысленным взором возник странный образ: пахнущий карболкой врач с близорукими глазами, в очках с сильными стеклами. Бред!

— Между прочим, мисс Адамс была знакома с киноактером Брайаном Мартином?

— Да, конечно! Она мне говорила, что знает его с детства. Но мне кажется, они виделись нечасто. Так, от случая к случаю. Она говорила, что он порядком зазнался.

Взглянув на часы, Мэри вскрикнула.

— Господи, мне надо бежать! Я вам чем-нибудь помогла, мосье Пуаро?

— Безусловно. Ваша помощь понадобится мне и в будущем.

— Всегда можете на нее рассчитывать. Мы должны узнать, кто придумал этот дьявольский план.

Она быстро пожала нам руки, сверкнула неожиданной улыбкой и исчезла с характерной для нее стремительностью.

— Интересная личность, — сказал Пуаро, расплачиваясь по счету.

— Мне она понравилась, — отозвался я.

— Приятно встретить сообразительную женщину.

— Хотя и не слишком чувствительную, — добавил я. — Смерть подруги отнюдь не вывела ее из равновесия.

— Да, она не из тех, кто льет слезы, — сухо заметил Пуаро.

— Вы узнали от нее то, что хотели?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет. Я надеялся — очень надеялся — получить ключ к разгадке, узнать, кто такой Д., подаривший ей шкатулку. Мне это не удалось. К сожалению, Карлотта Адамс была скрытной девушкой. Она не сплетничала о друзьях и держала в тайне свои любовные похождения, если таковые у нее были. С другой стороны, человек, толкнувший ее на розыгрыш, мог быть вовсе не другом, а всего лишь знакомым, который наверняка уверил ее, что действует из «спортивного интереса», и намекнул на деньги. Он мог видеть шкатулку, которую она носила с собой, и, воспользовавшись случаем, узнать, что в ней находится.

— Но каким образом он заставил ее выпить веронал? И когда?

— Некоторое время дверь в квартиру была незаперта — помните, когда служанка выходила на почту? Хотя такое объяснение меня не удовлетворяет. Слишком многое зависело бы тогда от случая. Однако пора за работу. У нас есть еще два ключа.

— Какие?

— Первый — это телефонный звонок по номеру «Виктория». Мне кажется вполне вероятным, что Карлотта Адамс, вернувшись домой, захотела сообщить о своем успехе. С другой стороны, непонятно, где она находилась между началом одиннадцатого и полуночью. Возможно, встречалась в это время с инициатором розыгрыша. В таком случае, она могла звонить просто кому-нибудь из друзей.

— А второй ключ?

— О! На него я рассчитываю больше. Письмо, Гастингс! Письмо к сестре. Я надеюсь — всего лишь надеюсь, — что в нем она черным по белому описала все как есть. Это не значит, что она нарушила обещание молчать — ведь сестра прочтет письмо не раньше, чем через неделю, да и в другой стране.

— Если бы вы оказались правы!

— Не будем обольщаться надеждами, Гастингс. У нас есть шанс — и только. Теперь нам надо всерьез взяться за другой конец.

— Что вы подразумеваете под другим концом?

— Проверку всех, кто хоть мало-мальски заинтересован в смерти лорда Эджвера.

Я пожал плечами.

— Кроме племянника и жены…

— И человека, за которого жена собралась замуж, — добавил Пуаро.

— Вы имеете в виду герцога? Он в Париже.

— Разумеется. Но вы не можете отрицать, что он — лицо заинтересованное. Кроме того, есть еще дворецкий, слуги… У них могли быть свои счеты с хозяином. И все же я считаю, что прежде всего нам нужно еще раз переговорить с мадемуазель Сильвией Уилкинсон. Она не так уж глупа, и у нее бывают интересные идеи.

Мы снова отправились в «Савой». Окруженная коробками, горами папиросной бумаги и роскошными черными одеяниями, свисавшими со спинок всех имевшихся в комнате стульев, Сильвия серьезно и отрешенно меряла перед зеркалом очередную черную шляпку.

— О, мосье Пуаро! Пожалуйста, садитесь. Если, конечно, найдете, куда. Эллис, помоги!