Убийство в теологическом колледже

– Когда я жил на съемной квартире в Оксфорде, – начал Стивен, – у меня был такой классный рецепт для запеченой курицы. Берешь в супермаркете куски курицы и добавляешь банку грибного супа. Ну, или томатного. Короче, любого супа, без разницы. Все равно получится вкусно. Посмотрите, миссис Пилбим, так нормально?

Миссис Пилбим заглянула в миску, где тесто наконец-то сформировалось в блестящий комок.

– Курицу мы будем запекать на следующей неделе. Да, кажется, вышло неплохо. Теперь завернем его в пищевую пленку и поставим в холодильник. Пусть полежит.

– Зачем ему лежать? Ведь устал-то я! А тесто всегда такого грязноватого цвета?

– Где, интересно, наш следак? – встрепенулся Рафаэль.

Ему ответил Генри, не отрываясь от чтения газеты:

– Его не будет, наверное, до ужина. Я видел, как он уехал сразу после завтрака. И должен сказать, даже вздохнул посвободнее. Его присутствие в колледже как-то напрягает.

– Что он надеется обнаружить? – спросил Стивен. – Возобновить дело он не может. Или может? Разве проводят повторное расследование, если тело уже кремировали?

– Как мне представляется, если и проводят, то с огромными сложностями, – сказал Генри, подняв глаза. – А ты спроси у Дэлглиша, он точно знает. – И он снова погрузился в «Таймс».

Стивен подошел к раковине, чтобы смыть с рук муку.

– Мне немного не по себе из-за Рональда, – сказал он. – Ведь мы о нем не сильно заботились.

– Заботились? А должны были? У нас здесь не ясли. – Тут Рафаэль завыл педантичным голосом: – «Арбетнот, познакомься, это юный Тривз, вы будете жить в одной комнате. Присматривай за ним, ладно? Введи его в курс дела». Наверное, Рональд и правда считал, что вернулся обратно в школу, а то с чего бы эта дурацкая привычка на все клеить ярлычки. Ярлычки с именем на одежде, стикеры на вещах. Он что, думал, мы у него воровать собираемся?

– Любая внезапная смерть, – сказал Генри, – влечет за собой вполне предсказуемые эмоции: шок, печаль, злость, чувство вины. Шок мы уже прошли, печаль особо не ощущаем, а для злости нет причин. Остается вина. Наши следующие исповеди, видимо, будут отличаться скучным единообразием. Отец Бидинг устанет слушать про Рональда Тривза.

– А разве вы исповедуетесь не священникам колледжа? – спросила заинтригованная Эмма.

– Бог мой, нет, – засмеялся Генри. – У нас тут, конечно, близкие отношения, но не до такой степени. Два раза в семестр из Фрамлингхэма приезжает священник.

Он как раз закончил читать свою газету и теперь аккуратно ее сворачивал.

– Да, кстати, о Рональде. Я говорил, что видел его в пятницу вечером?

– Нет, не говорил, – сказал Рафаэль. – А где видел?

– Он выходил из свинарника.

– И что он там делал?

– А я откуда знаю? Наверное, чесал хрюшкам спинки. На самом деле я решил, что он расстроен, а на минуту мне даже показалось, что он плакал. Думаю, Рональд меня не заметил. Он, спотыкаясь, прошел мимо и направился к мысу.

– А ты говорил об этом полиции?

– Ничего я никому не говорил. Все, о чем меня спросили полицейские – проявляя, на мой взгляд, абсолютное отсутствие такта, – считал ли я, что у Рональда были причины покончить жизнь самоубийством. Ну вышел он из свинарника накануне ночью, ну даже если в расстроенном состоянии… Это явно не повод совать голову под глыбу песка весом в тонну. И я не уверен в том, что увидел. Он почти коснулся меня, но было темно. Может, я все себе придумал. Эрик, по-видимому, тоже ничего не сказал, иначе это вскрылось бы в ходе расследования. Позже в тот же вечер Рональда видел мистер Грегори, который сказал, что на уроке греческого все прошло нормально.

– Все равно это странно, – сказал Стивен. – Нет такого ощущения?

– Оглядываясь назад, соглашусь. Не могу выкинуть это из головы. Рональд вечно где-то околачивался. Иногда кажется, что он физически больше присутствует сейчас, чем когда был живым.

Повисла тишина. Эмма не принимала участия в разговоре. Она бросила взгляд на Генри и пожалела, не в первый раз, что абсолютно не в состоянии его раскусить. Она припомнила один разговор с Рафаэлем, который состоялся, когда Генри поступил в колледж.

«– Генри ставит меня в тупик, а тебя?

– Вы все ставите меня в тупик, – сказала она.

– Отлично. Мы и не хотим, чтобы нас читали, как открытую книгу. К тому же ты тоже нас ставишь в тупик. Но Генри… Что он вообще здесь забыл?

– Наверное, то же, что и ты.