Убийство в «Восточном экспрессе» / Murder on the Orient Express

– Моя дочь говорила мне, что это будет самым приятным путешествием в моей жизни. Надо, мол, просто сесть в поезд и ждать, пока не доедешь до Паррыжа. А теперь мы застряли здесь бог знает на сколько… А у меня послезавтра отплывает пароход, – не переставая ныла она. – Как я теперь на него попаду? Я даже не могу послать телеграмму, чтобы отменить резервацию. У меня просто голова лопается, когда я обо всем этом думаю.

Итальянец тут же сказал ей, что у него самого срочное дело в Милане, а американец согласился: «Скверное дело, мэм» – и выразил робкую надежду, что, может быть, поезд еще нагонит упущенное время.

– Мой сестра – ее дети ждать меня, – сказала шведка и расплакалась. – Как им сообщать? Что они думать? Они решить, со мной случаться совсем плохо.

– И сколько мы здесь проторчим? – требовательно спросила Мэри Дебенхэм. – Хоть кто-нибудь может ответить на этот вопрос?

В ее голосе слышалось нетерпение, но Пуаро заметил, что оно ни в какое сравнение не шло с тем лихорадочным нетерпением, которое она продемонстрировала во время пожара на «Таврском экспрессе».

И опять раздался голос миссис Хаббард:

– На этом поезде никто ничего не знает. И никто ничего не хочет делать. Просто какая-то банда совершенно бесполезных иностранцев. Если б это произошло дома, то кто-то наверняка попытался бы сделать хоть что-нибудь.

Арбэтнот повернулся к Пуаро и осторожно обратился к нему на языке, который все британцы почему-то считают французским:

– Vous ^etes un directeur de la ligne, je crois, monsieur. Vous pouvez nous dire…

Улыбнувшись, Пуаро поправил его.

– Нет, нет, – ответил он по-английски. – Это не я. Вы перепутали меня с моим другом, месье Буком.

– Ох, тогда прошу прощения!

– Ничего страшного. Это совершенно естественно. Просто я сейчас занял его купе.

В ресторане месье Бука не было. Пуаро осмотрелся, чтобы понять, кто еще отсутствует. Не было княгини Драгомировой и венгерской четы. Кроме того, отсутствовали Рэтчетт, его слуга и немецкая горничная мадам.

Шведская дама вытерла глаза.

– Я есть глупый, – сказала она. – Плакать как бэби. Все к лучший, что ни происходить.

Однако мало кто из присутствовавших разделял этот христианский подход к случившемуся.

– Все это очень здорово, – беспокойно произнес Маккуин, – но мы можем застрять здесь надолго.

– А что это хотя бы за страна? – плаксивым голосом спросила миссис Хаббард.

Узнав, что это Югославия, она сказала:

– Так это одна из балканских стран? Тогда чего еще мы могли ожидать?

– Вы здесь единственный спокойный человек, мадемуазель, – произнес Пуаро, обращаясь к мисс Дебенхэм.

Девушка слегка пожала плечами.

– А что мы можем сделать?

– А вы, оказывается, философ, мадемуазель.

– Философия подразумевает отстраненное отношение к жизни, а у меня все гораздо проще – я научилась не тратить нервы и силы на бесполезные эмоции.

Разговаривая, мисс Дебенхэм даже не взглянула на сыщика. Она смотрела сквозь него, куда-то далеко, туда, где возвышались горы нанесенного снега.

– У вас сильный характер, мадемуазель, – мягко произнес Пуаро, – пожалуй, самый сильный среди всех присутствующих.

– Ну что вы, совсем нет. Я знаю человека, у которого характер гораздо сильнее.

– И это?..

Казалось, что она неожиданно пришла в себя и поняла, что говорит с незнакомцем, с которым до сегодняшнего утра обмолвилась едва ли полудюжиной фраз.

Девушка рассмеялась вежливым, но отчужденным смехом.

– Возьмите, например, эту старую леди. Вы наверняка обратили на нее внимание. Очень уродливая старая леди, и тем не менее она притягивает к себе взор. Ей достаточно пошевелить мизинцем и о чем-то вежливо попросить, как весь поезд бросается выполнять ее желания.

– Люди точно так же бросаются выполнять желания моего друга, месье Бука, – заметил Пуаро, – но это только потому, что он директор Компании, а не потому, что у него сильный характер.

Мэри Дебенхэм улыбнулась.

Утро заканчивалось. Несколько человек – и Пуаро среди них – остались в вагоне-ресторане. Они подсознательно чувствовали, что общество других пассажиров поможет им легче убить время. Сыщик узнал новые подробности о дочери миссис Хаббард и о дневных привычках рано покинувшего сей мир мистера Хаббарда, начиная с того момента, как тот просыпался утром и приступал к своему завтраку, который состоял из овсяной каши, и кончая его отходом ко сну в ночных носках, которые ему вязала обязательно сама миссис Хаббард.

Как раз когда сыщик выслушивал запутанный рассказ о целях миссионерской организации дамы из Швеции, в вагон вошел один из проводников и встал сбоку от него.

– Pardon, monsieur.

– Я слушаю.

– Месье Бук передает вам привет и говорит, что был бы рад, если б вы соблаговолили присоединиться к нему на несколько минут.