Убийца-юморист

В конце концов и драматург Шор вынужден был целиком согласиться с этим довольно наглым доводом. Мало того, что Розочка "везла на своих плечах" сыночка Гарика, свою собственную старую мать, в прошлом парикмахершу из города Бендеры, а также самого супруга - она являлась тем самым ярким, неисчерпаемым образом мещанки, который драматург Шор и воплощал в своих пьесах.

Пока писал пьесы. Но где-то уже в семидесятых он их писать бросил. Лишь изредка, раз в пять-десять лет, появлялась где-нибудь в сборнике его пьеса и ставилась тоже лишь изредка...

- Он стал переводить... прокорма ради... с казахского, адыгейского, тунгусского... по подстрочнику, конечно. И сам себя за это очень не любил.

Впрочем, как дополнительно заметил Томичевский, Семен Шор при Розочке отнюдь не бедствовал. Он с Розочкой умудрился объехать многие страны, куда другим путь в те годы был закрыт. А вот когда Розочка умерла...

- Прежде, во времена Розочкиного правления, бывало, что в докладах у самого Михайлова, пусть и в конце списка, но мелькала фамилия Семена, среди "цвета отечественной драматургии", а после - полное забвение, - припомнил актер. - Мне доводилось выслушивать мнение о Шоре его явных завистников. Они считали, что он, в общем, серенький середнячок, но Михайлов, тертый калач, нянчился с ним потому, что считал весьма полезным "подыгрывать еврейству". Он знал, какую оно набрало силу в других странах, какую набирает у нас. Но я всегда считал Семена талантливым, остроумным. Я помню, как смеялся народ на спектаклях по его комедийным пьесам в пятидесятых и шестидесятых! До сих пор помню отдельные его фразочки: "Мишка! Не настаивай! Моя печень, истомленная алкоголем, сегодня пусть вяло, но протестует!" Или: "У тебя спрошу: стоило ли брать Зимний дворец, чтобы слушать этого партвыжигу?" Но когда появилась знаменитая пьеса Владимира Михайлова, - актер длинно свистнул, - тут словно бы и всем драматургам пришел конец, а про Шора и судачить перестали. И вообще всех чохом драматургов в Безбожном записали в бездари и, пардон, пардон, мудаки. Исключительно веселую пьеску сделал тогда, лет двенадцать назад, старикан Михайлов! Под шикарным названием: "Миллиардерша приехала в социализм". Помните?

- Кое-что, - призналась я.

- Ну как же! - актер словно бы обиделся на мою непросвещенность. Этим скучным "инженерам человеческих душ" её Величество Жизнь прямо под ноги кинула роскошнейший сюжет. Но понял это один Михайлов! И схватил! И написал чудесную комедию-фарс! Вот слушайте...

И щедрый Томичевский сейчас же принялся просвещать меня. Я узнала от него, что сюжет "Миллиардерши..." состоял в следующем: дочь знаменитого греческого миллиардера Онассиса влюбилась в русского. Они поженились, и новобрачная решила жить в СССР.

Прямехонько навстречу советских драматургам, проживавшим в Безбожном переулке, потекла сногсшибательная ситуация: миллиардерша со своим мужем согласилась обитать в кирпичном доме, что аккурат напротив элитного жилища советских писателей-драматургов-поэтов, сумевших в свое время оттолкнуть локтями всех прочих, слабосильных своих собратьев и вселиться со своими женами, детьми, высокими идейными соображениями и прочим скарбом, - в просторные, престижные квартиры.

И что тут началось, когда выяснилось, что окна квартиры "онассихи" находятся как раз напротив писательских! Что можно, если затаиться и ждать, увидеть, как, к примеру, ранним утром сама миллиардерша раздергивает шторы... А некоторым терпеливым, наблюдательным дамам повезло исключительно: они своими глазами обнаружили, что "онассиха", "ну как самая обыкновенная баба", натягивает колготки...

А еще, ещё какая-то из писательских жен с помощью полевого бинокля засекла миллиардершу именно в тот волнительный миг, когда она прижималась к своему русскому мужем, и они, вообразить только! - целовались с самого утра!

- Вы понимаете? - спросил меня актер, скосив взгляд в мою сторону, но все так же, пригорбясь, сидя на скамейке. - Вы понимаете, какой богатейший материал валялся у ног в сей этой писательской братии? Но оценил его по достоинству и сумел сделать громкую пьесу лишь один человек - Владимир Михайлов! Я сам встречал потом драматургов, которые едва не выли от обиды, "почему, почему мне не пришло в голову сляпать пьеску изо всей этой истории с миллиардершей и нашими любопытными женами?" Замечу: Михайлов не писательских жен взял в пьесу, а вообще жен совслужащих. Но суть-то не изменилась! Вышло очень-очень забавно, пикантно, фарсово!

- А как воспринял свое "фиаско" Семен Григорьевич? - спросила я.

- Смеялся! Над собственной опрометчивостью! Признавался за рюмочкой, что ведь и его Розочка, прежде всего его вездесущая Розочка подглядывала изо всех сил за "онассихой" и её мужем, что именно она использовала с этой целью полевой бинокль, а ему, вот черт, и в голову не пришло сляпать изо всего этого пьеску! А теперь об очень грустном, - предупредил актер... Ибо так уж устроено в этой жизни: все, вроде, идет путем и вдруг...черные клубы туч, гром, грохот, и все пошло прахом...