Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители

Еще из Варшавы Назым написал ей письмо о том, что она заслужила место в раю, “даже если папа римский с этим не согласится”. Затем он процитировал притчу о курдском пастухе, который попал в гости к богачу. Богач угостил его на славу, и курд понял, что в жизни не сможет ему отплатить по достоинству. Он не мог жить спокойно и решил перерезать благодетелю горло. “Я чувствую себя как тот курд” — этими словами закончил письмо Хикмет.

В письме Мюневвер к Джойс еще больше горечи: “Сегодняшний Назым — паша, у которого две жены. А я такая глупая…”

Спустя годы Джойс вспоминала: “История о любимой жене и сыне, которой он терзал наши сердца, камнем упала на дно колодца”.

Памук

Мюневвер покинула Польшу во время антисемитской кампании 1968 года. Ее никто не выгонял, хотя в ее венах и текла еврейская кровь по материнской линии. Но ей была неприятна атмосфера, воцарившаяся на берегах Вислы.

В Париже она переводила турецкую литературу на французский, в том числе перевела почти всего Хикмета. Ее переводы признаны критикой. Своим немалым успехом на берегах Сены Хикмет обязан прежде всего бывшей жене.

В начале восьмидесятых Мюневвер первой распознала талант молодого Орхана Памука. Она перевела его тексты и открыла ему двери на Запад.

— Не нужно знать французский, чтобы почувствовать, насколько гениальны ее переводы, — говорит нобелевский лауреат о Мюневвер.

Мемед

1

Моя страна — противоположный берегЯ зову тебя, зову из ВарныМемед, МемедСлышишь ли ты голос, МемедПо-прежнему волнуется Черное мореО, бешеная тоска, тоска сумасшедшаяСынок — кричу я — ты слышишь, как я зову тебя из ВарныМемед, Мемед

Это стихотворение Хикмет написал в Болгарии.

У него был только один ребенок. Это их с Мюневвер сын Мемед Хикмет. Когда поэт бежал из Турции, Мемеду было меньше года.

Над кроватью в московской квартире Хикмета висели две большие фотографии улыбающегося Мемеда в полосатой кофточке. Хикмет мог часами лежать в кровати и смотреть на сына.

2

О встрече в варшавском отеле “Бристоль” Мемед Хикмет рассказывал в интервью, опубликованном в газете Milliyet в семидесятые годы. Это единственное интервью с сыном поэта.

Во время первой встречи с семьей Назым читал стихи и рассказывал забавные истории о Кубе. Мемеда он ни о чем не спрашивал. Почти не обращал на него внимания. Для мальчика, воспитанного в культе отца, это должно было стать невероятным потрясением.

Чуть позже Мемед заметил, что отец флиртует с женщиной, сидящей за соседним столиком, и что “ему приятно, несмотря на солидный возраст, осознавать себя привлекательным мужчиной”. (Хикмету тогда было слегка за пятьдесят.)

3

Когда Хикмет общался с Мюневвер, Мемеда и Ренан развлекали дочери Готы Барбара и Агнешка.

Агнешка Кёхер-Хенсел вспоминала:

— Мы ходили с ним гулять. То в Лазенки, то в Старый город. Помню, как он не мог выговорить слова “листья”. Я ему “листья”, а он “листа”.

У Мюневвер в Польше было много работы, поэтому Мемед попал в интернат для детей дипломатов. Он мгновенно освоил польский язык — не только литературный, но и разговорный. Правда, не всегда мог их различить.

Агнешка Кёхер-Хенсел:

— После первого года пребывания Мемеда в интернате мы поехали на каникулы к моей тете в Крыницу Морскую. Мемед с жаром рассказывал о каком-то спиритическом сеансе, в котором участвовал и во время которого удалось вызвать духа. “Мемед, духов не существует!” — сказала тетя. “Интересно, что бы вы сказали, если бы это ваша чашка херак — и взлетела!”

Вера

1

Когда Хикмет влюбился в Веру, знакомый врач предупреждал его: “Если позволишь себе этот роман, не протянешь больше трех лет”.

Хикмет только улыбался.

В 1960 году он получил долгожданный советский паспорт. Наконец они с Верочкой могли пожениться. По дороге в загс водитель спросил его: “Товарищ Хикмет, неужели после стольких лет тюрьмы вам снова хочется лишиться свободы?”

И вновь ответом была лишь улыбка.

2

Назым Хикмет Божецкий умер 3 июня 1963 года. Ровно через три года и два месяца после заключения брака с Верой. С момента его бегства из Турции прошло двенадцать лет. До самой смерти его нога не ступала на турецкую землю.

Мемед

1

Сынок мой,Мемед,Я тебя доверяю Коммунистической партии ТурцииИ ухожу со спокойной душой.В тебе еще долго продлитсяв народе моем бессмертная,во мне угасшаяжизнь[33].

Коммунистической партии Турции Назым вверял не только сына, но и четвертую часть авторских прав на свои произведения. Остальные три четверти получили Мюневвер и Мемед. Вере досталась подмосковная дача.

На похоронах Мемед стойко выносил многочасовые речи. И лишь когда его попросили поцеловать отца, прежде чем захлопнется крышка гроба, он разрыдался.