Убийца не придет на похороны

— Неправильно все это как-то, — пригладил волосы на своей длинной голове Бурый.

— Что неправильно?

— Двое должны знать про общак. А вдруг с одним что случилось — машина сбила, подстрелили, что тогда?

— Не знаю. Может, еще кто-нибудь в курсах, но пока молчит.

— Слушай, может эти денежки уже давным-давно забрали и напрасно мы здесь все ломаем, полы взрываем, разбираем погреб?

— Напрасно, не напрасно… Чекан сказал, значит будем делать.

— Чекан, Чекан… — забурчал Бурый, — давай лучше водки выпьем.

— Я не против.

— Так сходи, Мамон, а? Ты же говорил, что знаешь, где ночник.

— Ты тоже знаешь, мы же мимо проезжали.

— Все-таки, давай, монету кинем — кому идти за водкой.

— Подождем немного. Еще не так поздно, Чекан может кого-нибудь прислать проверить. На него иногда находит, любит перепроверять, боится, что его подставят.

— А чего бояться? Что мы с тобой общак найдем, что ли?

— А неплохо было бы найти, — мечтательно произнес Мамон.

— Да, неплохо, только мы бы от него крошечку получили.

— Думаю, Бурый, нам с тобой этой крошечки на полгода хватило бы, не меньше.

— А если бы найти и прихватить?

— Потом бы пулю в лоб получили, это точно. Если жить надоело, то можешь сказать, что нашел общак. Посмотрим, что с тобой Чекан сделает и другие. В общем, считай, ты труп. Видел, что с Резаным сделали? А он был авторитет настоящий, не лишь бы кто, все чин чинарем. Если Резаный что говорил, то так оно и выходило. На него вообще дунуть боялись, косо глянуть было страшно. А тут кто-то осмелился.

— Азеры долбаные, им закон не писан!

— И с азерами Чекан разберется.

* * *

В доме Рычагова свет горел лишь в гостиной. Окна были зашторены. Сергей Дорогин стоял у стола.

— Знаешь, Геннадий, у меня же ничего нет своего, вообще ничего. Трусы, майка — и те твои, зажигалка твоя, сигареты твои. У меня, вообще, ничего нет, а я хочу, чтобы у меня все было свое.

— Так что ты предлагаешь? — Рычагов стоял, глядя на тлеющие угли в камине.

— Ехать надо.

— Куда? — чуть испуганно пробормотал Рычагов.

— За деньгами.

— А ты не боишься?

— Боюсь, — спокойно ответил Дорогин. — Но что сделаешь, надо ехать.

— А как ты думаешь, там много денег?

— Думаю, много.

— А ты точно знаешь где они?

— Если то, что я слышал, не бред Резаного, то тогда знаю точно.

— А ты думаешь, деньги не нашли?

— Кто?

— Чекан и его люди.

— Не знаю, не знаю. Скорее всего, нет. Ты знаешь, где дом Резаного? — спросил Дорогин.

— А деньги в доме? — вопросом на вопрос ответил Рычагов.

— Да, в доме.

— Так может ты скажешь?

— Потом, потом, Геннадий. Сам увидишь.

— Дом Резаного каждая собака знает. Он в Клину, на краю города, немного в отдалении стоит. Так что место там безлюдное.

— Прямо сейчас и поедем?

— Нет, давай попозже, — сказал Дорогин.

На чем ехать, выбора у них не было, машина хирурга стояла в гараже.

— Что нам надо? — на всякий случай поинтересовался Рычагов. — Лопата, лом, домкрат?

— Ничего не надо. У тебя есть ружье, я видел в твоем кабинете, в шкафу. Оно зарегистрировано?

— Брось ты, стану я еще регистрировать. Еще чего не хватало. О нем кроме тебя никто не знает.

— Ты им пользовался?

— Стрелял как-то ворон на участке.

— И патроны есть, значит?

— Патроны есть, целая коробка или две. Я уже не помню сколько расстрелял.

— Ружье возьмем с собой.

Рычагов поднялся и направился в свой кабинет. Заскрипели ступени лестницы, хлопнула дверь. Рычагов спустился вниз. Выглядел он воинственно, но немного комично. В левой руке держал две пачки с патронами, а в правой — ружье, ствол вниз.

— Покажи-ка мне его.

— Держи.

Рычагов подал тяжелое ружье. Дорогин быстро разобрал, собрал, затем, скептично поморщившись, посмотрел на хирурга:

Слушай, Геннадий, ружье — это инструмент и время от времени его надо смазывать, оно без смазки портится.

— Масло есть, можешь смазать.

— Давай. Если в ворону стреляешь, и заклинило — беда небольшая. Но если важно — кто в кого первым выстрелит…

— Чем богат.

Дорогин опять разобрал оружие, тщательно смазал, протер и принялся рассматривать патроны.

— Это картечь, это дробь, — Дорогин пересчитал патроны.

Патронов с картечью набралась дюжина, а с дробью четыре. Он взял пачку патронов с картечью, зарядил ружье, а остальные рассовал по карманам куртки.

— А это еще зачем? Ты что, на охоту собрался?

— Чем черт не шутит, — зло ухмыльнулся Дорогин, — всякое может случиться.

— Мне все это не нравится.

— Мне тоже, — ответил Дорогин, — но что делать, выхода у нас нет.

— Может, тебе еще и нож дать? У меня есть охотничий нож, один сибиряк подарил, настоящий охотник-промысловик. Вещь.

— Нож? Возьми и его.

— Не люблю я все это, я привык скальпелем, ножницами орудовать.

— Скальпель в этом деле не поможет, бери нож.

Рычагов пожал плечами, поднялся в кабинет, открыл сейф и вытащил из него большой нож с широким, на три пальца, лезвием с бороздками для стока крови. Ручка была сработана из оленьего рога, лезвие нигде не оцарапано и поражало своей сверкающей нетронутостью, словно самый первый лед на озере.

— Хороший нож, — Дорогин подбросил его на руке и поймал.

— Эй, осторожнее, он острый, как бритва!

— Вижу, что острый, — Дорогин еще раз подбросил нож.