Убийца пришёл первым

— Не притворяйся! — в её голосе явственно зазвучали слёзы. — Твоя жена пронюхала вчера, что я по уши втрескалась в Оливье, а теперь усиленно намекает всей честн*й компании, будто это я и воткнула в него нож с отчаяния!

— Почему — с отчаяния? — я продолжал старательно делать вид, что ничего не понимаю — мне хотелось, чтобы Линда сама, наконец-то, прояснила эту запутанную историю с Оливье.

— Да потому что ему было на меня наплевать! Это я его любила как дура, а у него… у него была другая, он сам мне об этом сказал. Другая! Господи, ну почему я такая невезучая?..

— Хочешь сказать, вы с ним вчера выясняли отношения?

— Да нет же, не вчера! — австралийка отчаянно замотала головой. — Мы встречались с ним до этого, ты что, не понимаешь? И не один раз… А за ужином он даже внимания на меня не обращал, я ему просто надоела… На-до-е-ла!..

— Погоди, Линда, успокойся! — мне даже пришлось взять её за плечи и слегка встряхнуть. — Ну чего ты так расклеилась? Любить Оливье — не преступление. По правде говоря, Лали вчера вечером действительно говорила мне о ваших отношениях и о том, что они тянутся уже давно…

— Ох уж эта Лали! — больше всего Линда была сейчас похожа на обиженного ребёнка. — Вечно она суёт нос не в своё дело… Поверь, Себастьен, я ей ничего не говорила о моих делах с Оливье, но твоя жена — это просто рентген какой-то! А теперь вот она решила, что мне надоело терпеть его равнодушие… И что я…

Дрожащий голос австралийки прервался, и она резко отвернулась. Вздохнув, я подошёл к ней и нежно провёл ладонью по золотистым волосам:

— Линда, милая, возьми себя в руки. Давай, бери сигареты, которые, похоже, никуда у тебя не заваливались, и пошли вниз. И там ты всё спокойно расскажешь, потому что ничего предосудительного в том, что ты встречалась с Оливье, нет. А то остальные могут подумать, что у нас с тобой Бог знает какие секреты. Договорились?

— Договорились, — всхлипнула Линда и стала старательно вытирать выступившие на глазах слёзы. — Не давай меня в обиду, ладно, Себастьен?

При этих её словах во мне словно ожили все старые воспоминания, Линда показалась мне такой трогательной, беззащитной… Господи, да неужто я всё ещё люблю её?! Почему-то эта мысль меня даже испугала; я никак не ожидал, что старое, давно забытое чувство может вернуться. А может, Лали ощутила это раньше меня?

Когда мы появились на лестнице, то сразу же попали под перекрёстный огонь семи пар глаз, а моя жёнушка непередаваемо ехидным голосом поинтересовалась:

— Ну что, достали сигареты?

— Достали, — спокойно ответил я и легонько подтолкнул замеревшую Линду в спину, чтобы она спускалась. — А вы все что такие напряжённые? Убийца признался?

— Господи, Себастьен, ты ещё шутишь! — тяжело вздохнула Мануэла. — А мне вот кажется, что зря вы с Николя затеяли это дурацкое следствие.

— Это почему ещё?

— Потому что… Не подумайте, будто я циничная и бездушная особа, но вы просто не знали моего сумасбродного братца. Между прочим, я пыталась вытащить его из того дерьма, в которое он себя окунул, и не один раз. Вот только всё было бесполезно, потому что Кристиан сам наплевал на свою собственную жизнь с высокой колокольни.

— Так ты всё-таки думаешь, что это он? — тихо спросила Джоанна. — Да?

— Не знаю… — честно призналась Мануэла и вновь шумно вздохнула. — Не знаю, что и думать. Но перстень-то этот треклятый оказался у него в кармане! Почему, спрашивается?

Потому что какая-то сволочь подложила его туда! — так и подмывало меня заорать, но я благоразумно сдержался. Не самое подходящее сейчас время давать волю эмоциям, хотя у меня холодок пробегал по коже от одной только мысли, что один из сидящих за столом — убийца. А может быть, убийца спускается впереди меня по лестнице?

По глазам Лали я видел, что она чертовски хочет высказать мне всё, что думает по поводу моей отлучки в комнату Линды, но я надеялся, что у неё всё-таки хватит выдержки отложить объяснения на потом. Всякая охота расспрашивать нашу компанию об Оливье у меня пропала, зато появилось непреодолимое желание выпить, и я без лишних церемоний перелил себе в бокал остатки вина из бутылки; Линда с преувеличенным усердием прикуривала сигарету, явно не торопясь рассказывать о своём неудачном романе.

— Себастьен! — почти ласковым голосом окликнула меня Лали. — Можно тебя на пару слов?

Начинается, тоскливо подумал я и, поставив бокал, поплёлся вслед за своей женой на кухню. Что-что, а её медовая улыбочка обмануть меня не могла, вот только, разрази меня гром, я не видел здесь никакого повода для разборок. Всего лишь проявил сочувствие к Линде, не более того… а Лали хочет раздуть из мухи слона.

Впрочем, моя жена, кажется, думала иначе. Едва мы очутились на кухне, она припёрла меня к стенке в самом буквальном смысле этого слова; улыбка её погасла, и она с неожиданной яростью обрушилась на меня:

— Будь любезен, Себастьен, расскажи мне, что за секреты у вас с Линдой? Она просила тебя не выдавать её полиции?