Убийца пришёл первым

— Ну, понимаешь, это был наш с ним маленький секрет, — как-то виновато улыбнулась Линда. — Скорее даже мой, ему-то было всё равно… И я к тому же была не уверена, что он решил меня дождаться и до сих пор не заснул, время-то уже к трём доходило. Ну, согласись, какой идиоткой я бы выглядела, если бы похвалилась, что иду к парню, а через пять минут вернулась несолоно хлебавши.

— И поэтому ты сказала, что идёшь в ванную, так? — уточнил я.

— Ну да. Если бы Оливье уже спал, я бы вернулась как ни в чём не бывало, а если бы задержалась — так Мануэла девочка умная, и всё поняла бы. А получилось вон как…

— Бр-р… — передёрнула плечами Джоанна. — Я бы так не смогла — наткнуться на труп и всё держать в себе… Неужто Мануэла ничего не заметила?

— А что она должна была заметить? — Линда горько усмехнулась. — Что я была белая как мел? Так я ей наврала, что перепила за ужином и меня мутило. А мои дрожащие коленки в глаза не бросались… Господи, ну зачем, зачем он этот чёртов нож притащил!

— Погоди-ка! — я удивлённо взглянул на неё, чувствуя, что сейчас наконец-то услышу что-то важное. — Как то есть — притащил?

— Да вот так вот. Мы собирались с ним выпить по рюмочке и пожевать чего-нибудь, я видела, как он прихватил бутылку и нож, когда все уже по комнатам расходились. Знал бы он…

Линда вновь всхлипнула, а я задумчиво потёр переносицу. То, что сообщила австралийка, полностью меняло всю картину. Теперь выходило, что у убийцы, кем бы он ни был, изначально не было намерения прикончить Оливье — если только он, конечно, не видел, как тот взял с собой нож. Но в возможность подобного совпадения мне верилось слабо — в противном случае получалось, что преступник следил за музыкантом весь вечер и оказался настолько циничен, что направился к Оливье, уже точно зная, что найдёт в его комнате вполне подходящее орудие убийства. А уж в это верить мне совсем не хотелось. И точно так же мне не хотелось верить в то, что Линда врёт.

А если она не врёт, то убийство, скорее всего, было спонтанным. Некто из нашей компании пришёл к Оливье, сперва они говорили, потом повздорили, и этот некто схватился за подвернувшийся нож. Но тогда… тогда это действительно мог быть Кристиан, чёрт возьми!

Впрочем, разрозненные факты всё равно не хотели складываться в единую картину. Если убийство было непреднамеренным и совершил его всё-таки не Кри-Кри, а кто-то другой, то каким образом перстень Оливье оказался у Кристиана в кармане? Или преступник так быстро пришёл в себя, что решил замести все следы и свалить вину на бывшего наркомана? А если убийца — Кристиан, то как он смог справиться с довольно-таки трезвым Оливье и столь ловко прикончить его с одного удара, будучи пьян до невменяемости? И, наконец, если всё было рассчитано заранее, откуда преступник знал, что Оливье возьмёт с собой нож? Не значит ли это, что убийца либо слышал разговор нашего покойного друга с Линдой, либо видел, как Оливье с ножом в руках направлялся в свою комнату? И не значит ли это, что Линда чего-то недоговаривает?

Вопросы без ответов теснились в моём мозгу; версий было слишком много, и все они казались мне одинаково нелепыми, точно так же, как нелепым было и само происходящее. Я чувствовал, что одному мне не разобраться, не хватало каких-то деталей, которых я не знал, но которые, вполне вероятно, были известны кому-то другому. Только вот кому?..

— А о чём вы говорили с Оливье? — деловито поинтересовалась Джоанна, окончательно вжившаяся в роль сыщика. — Может, он сказал тебе, что у него возникли какие-то проблемы, или хотя бы намекнул?

— Да ни на что он не намекал, — устало вздохнула Линда. — Самый обычный разговор был — о нас, о наших отношениях… да будто сама не знаешь, о чём в таких случаях говорят. Он обычно со мной был… ну… как-то холоден, что ли, а тут вдруг сам предложил зайти к нему. Я и растаяла, да ещё перебрала слегка… Чушь, наверное, несла такую, что страшно слушать было.

— Все влюблённые одинаковы! — махнула рукой Джоанна. — Но ты всё-таки подумай, подружка, вдруг он сказал что-то такое… ну, на что ты тогда не обратила внимания, а на самом деле это было важно. Понимаешь?

— Всё я понимаю… — Линда сокрушённо покачала головой. — Но особенного ничего вспомнить не могу, ты уж меня извини. Может, потом и всплывёт что-нибудь… Слушай, Себастьен, налей мне чего-нибудь выпить, а то меня до сих пор трясёт.

— Действительно, угости-ка нас стаканчиком! — тут же оживилась американка, соскользнув со стола на стул. — После таких душещипательных бесед никогда не помешает расслабиться…

— В заначке только коньяк, — я извлёк из шкафа початую бутылку и две рюмки. — Вы тут расслабляйтесь, девочки, а я пойду всё же поговорю с Лали. И… Линда, извини меня за ужасное поведение моей жены, я надеюсь, она сама скоро поймёт, каких глупостей наговорила.

— Не стоит, Себастьен, — мягко произнесла австралийка. — Ни в чём ни ты, ни она не виноваты, просто у всех нервы на пределе… В конце-то концов, я и вправду кривила душой, когда пыталась убедить вас, что у меня с Оливье никогда ничего не было.