Убийца с крестом

– Тебе пора выбросить всю эту чушь из головы, Сонни. Я говорю с тобой как твой друг, а не как бывшая жена. Тебе надо научиться ладить с людьми. Обязательно. Нельзя же жить, как ты, ненавидя всех. Поэтому ты и не можешь удержаться ни на какой работе, кроме этой дурацкой работы – доставки газет. Ты знаешь, как только ты пришел ко мне, я сразу же подумала, что тебя вышвырнули. Твоя нынешняя работа -единственная, на которой ты смог продержаться больше двух недель. Устроиться туда тебе помог Эйб, почему же ты поливаешь его грязью? Он не сделал тебе ничего плохого.

Уолкер вместе со стулом покачнулся вперед. Уперся локтями в стол.

– Не обо мне же он заботится. Он делает это ради тебя.

Он сложил перед собой согнутые ладони и, используя свои большие пальцы как прицелы, нацелился на портрет матери Терри, который висел на стене.

– К тому же мне не нужна эта работа. Я взялся за нее только для того, чтобы видеться с тобой.

Терри опустила глаза в чашку, не желая встречаться взглядом со своим бывшим мужем.

– Сонни, – сказала она. – Все это было так давно.

– Да, но...

– Мне было шестнадцать, Сонни. А ты был мускулистый парень, весь в татуировке. И у тебя был мотоцикл. И ты был такой горячий – настоящий огонь. – Она спокойно посмотрела на него. – Не думаю, что ты и сейчас такой же горячий.

– Терри... – начал Уолкер и потянулся через стол.

– Не лезь ко мне, – сердито воскликнула Терри, убирая свою руку. – Не смей этого делать!

– Послушай, Терри. Не нападай так на меня. – Он улыбнулся. – Почему бы тебе не расслабиться?

– Послушай, Сонни. – Терри поднялась и задвинула стул под стол. – Мне надо собираться. Подкраситься и причесаться. Я же сказала тебе, что у меня всего несколько ми...

– А ведь было же у нас хорошее времечко.

– Что было, то прошло, – сказала она, взмахнув рукой. – Прошло и не вернется.

Улыбка сбежала с лица Уолкера, оно стало мрачным. Терри почувствовала, что ее спину холодит старый знакомый страх. Страх поднимался все выше и выше по шее, пока не достиг головы. Она всегда боялась Сонни. Вначале это возбуждало ее, усиливало получаемое удовольствие. Но после всех пережитых ею за эти годы побоев в душе у нее оставался только страх.

– Тебе пора уходить, Сонни.

Лицо Уолкера было как застывшая угрюмая маска.

– Это никогда не кончится, Терри.

– Тебе пора уходить, – повторила она.

– Я не позволю этому проклятому еврею жениться на тебе, убью его.

С полминуты Терри молчала, затем заговорила ровным монотонным голосом:

– Сонни, ты еще не отбыл условного наказания; если ты только притронешься ко мне пальцем или просто повысишь голос, я надолго, очень надолго засажу тебя в тюрьму. Усек?

Уолкер смотрел на нее холодными жестокими глазами.

– Уходи же, – сказала она, подвигаясь к двери с такой осторожностью, какую обычно проявляют в присутствии злобного, сорвавшегося с цепи пса. Она открыла дверь, и внутрь заструились солнечные лучи. – Ну, пожалуйста, Сонни.

Уолкер улыбнулся, затем, поколебавшись, встал со стула. Он потянулся и почесал руку. Терри ждала. Уолкер улыбнулся еще раз и направился к двери. Когда он проходил мимо нее, она вся напряглась. Она хорошо знала его, если он ударит ее, то именно сейчас. Но он прошел мимо нее на крыльцо.

– Желаю хорошо провести вечер, – сказал он, улыбаясь. На мгновение он задумался, потом широко ухмыльнулся. – Но ведь сегодня пятница. Ты уверена, что он поведет тебя не в синагогу?

Она вздохнула и слегка покачала головой.

– Оставь нас в покое, Сонни. Пожалуйста. – Она закрыла дверь, и Уолкер услышал, как брякнул засов.

– Спасибо за кофе! – крикнул он, оглянувшись. Он подождал, но ответа никакого не было.

Он быстро прошел по побуревшему ат солнца газону, обогнул дом, миновал короткую подъездную дорожку и оказался на небольшом зацементированном заднем дворе. Кевин стоял спиной к Уолкеру, готовясь ударить по мячу. Уолкер набросился на него с кошачьей быстротой. Он ударил мальчика по затылку, повернул его и дал еще звонкую пощечину. Голова Кевина откинулась назад, а рука схватилась за щеку.

– Говорил я тебе, чтобы ты не играл с этим черным ублюдком! – Уолкер указал на Андре, который с широко открытыми глазами пятился назад.

Задняя дверь бунгало распахнулась, и из нее выбежала Терри; ее лицо было искажено яростью.

– Не смей трогать его! – вопила она. – Не смей прикасаться к нему своими грязными руками!

В руке у нее было бигуди, которое она швырнула в Уолкера. Перед глазами болталась одиночная прядь волос.

– Оставь его в покое, чертов подонок, или, клянусь Иисусом, я упрячу тебя в тюрьму!

Кевин пытался сдержать слезы. Его губы подрагивали.

– Убирайся отсюда, Сонни! Убирайся к чертовой матери!

Уолкер перевел взгляд с уже плачущего Кевина на Терри, которая искала, чем бы ей бросить в Уолкера, на Андре, а затем опять на Кевина.

– Уматывай отсюда! Здесь тебе не место! – Терри подобрала бейсбольный мяч и кинула его в Уолкера. Мяч отпрыгнул от его груди.

– Кевин, – сказал Уолкер и протянул руку к мальчику, который попятился назад.

– Оставь его в покое! – завопила Терри, обвивая сына руками, чтобы защитить его от отца.