Убийца с крестом

– Этот я, конечно, тебе продать не смогу – он зарегистрирован. Но я не допущу, чтобы парень, прошедший Вьетнам, расхаживал без «запаски». Подожди-ка здесь. Я сейчас. – Продавец скрылся за защитного цвета ширмой, закрывавшей проход в складскую комнату. Через несколько минут он вернулся. В руках он держал большую черную «пушку» с длинным стволом. С видом заговорщика он сказал:

– Это «магнум» 357-го калибра. Лично я думаю, что он не так хорош, как «господа Смит и Вессон», но зато он слона на ходу остановит. Или гориллу. – Продавец улыбнулся. Уолкер послал ему ответную улыбку. Продавец нежно держал свою игрушку, так и эдак вертя ее в руках. – Мне она досталась от одного моего приятеля из Техаса. Он сказал, что побывал в какой-то никарагуанской заварушке. Перебил немало коммунистов этой штукой. Что может быть лучше, чем громить этих гребаных коммунистов.

Продавец протянул «пушку» Уолкеру.

– Эх-х, начальник, знали бы мы, что это были лучшие годы в нашей жизни! Там, во Вьетнаме. У нас хоть цель была в жизни. Мы хоть знали, зачем вся эта дребедень.

– Сколько? – Уолкер прицелился в манекен в охотничьем костюме и спустил курок. Щелчок был громче, чем у револьвера.

– Ну, я тебе так скажу, начальник. Я с этим делом могу погореть вконец. И работу потерять к чертям собачьим.

Уолкер прицелился в размалеванную блондинку с ружьем на плакате Национальной стрелковой ассоциации. Он взвел курок.

– Ну, понимаешь, я ведь не каждый день такие дела проворачиваю.

– Сколько?

– Триста пятьдесят, и меньше не проси.

Уолкер положил «магнум» на прилавок и отсчитал три с половиной сотни долларов из своей замызганной пачки. Продавец улыбнулся и снова зачавкал жвачкой.

– А теперь пойдем выберем дробовичок, начальник.

1.37 дня

Кларк Джонсон, сложив руки «домиком», уткнулся в них носом и уставился на Бобби и Эстер Фиббс, которые сидели напротив него с другой стороны стола.

– Мистер Фиббс, мы здесь считаем, что поручительство и испытательный срок – это привилегия, а не право.

– Да, сэр, – серьезно ответил Бобби.

Эстер взяла мужа за руку и согласно кивнула.

Кларк Джонсон пристально посмотрел на Бобби.

Было похоже, что ему немного не по себе.

– Не зовите меня «сэр», мистер Фиббс. Здесь это не принято. Итак, как я уже сказал, испытательный срок – это привилегия, а не право. Немногие это осознают. Надеюсь, что вы среди них.

– Конечно, – мягко произнесла Эстер.

Джонсон взглянул на нее и продолжал:

– Вам очень повезло, мистер Фиббс. Ваше обвинение, условия вашего ареста: состояние наркотического опьянения, незаконное ношение оружия, ваши прежние обвинения – за все это по законам штата вам следовало бы получить гораздо больший срок, чем год и один день окружной тюрьмы и три года испытательного срока. Вам здорово повезло. Я тут посмотрел ваши документы. – Он порылся в бумагах. – Думаю, что главным смягчающим обстоятельством при вынесении приговора стала пылкая речь, произнесенная миссис Фиббс, – Джонсон снова посмотрел на Эстер и, на мгновение задержав на ней взгляд, продолжал, – на следствии по вашему делу. Не вижу больше никаких причин для вынесения такого мягкого приговора. Как я уже сказал, вам очень повезло.

– Да, сэр, – пробормотал Бобби.

Джонсон снова с неприязнью взглянул на него.

– Итак, вы пришли ко мне, к офицеру, который будет курировать вас в течение всего испытательного периода. В ближайшие три года у нас с вами будут очень тесные отношения. Но это только если все пойдет хорошо. Если нет, то я уполномочен наказать вас, и тогда вы снова отправитесь в тюрьму отбывать те три года, что вы могли бы получить с самого начала.

Когда Джонсон замолчал, в кабинете повисла напряженная тишина. Было слышно, как в приемной плакал ребенок.

– Извините, может, я слишком резок, но таково реальное положение дел. И я хочу, чтобы вы понимали, что мы здесь имеем дело только с реальными фактами. Никаких «может быть», никаких «если бы да кабы». Только то, что есть. Мы ведь говорим не на разных языках, верно, мистер Фиббс?

Бобби кивнул.

– А реальность следующих трех лет такова, ваше будущее – в ваших руках. И возможно, в большей степени, чем у большинства американцев. Вы сами, и только вы сами, хозяин своей судьбы. И больше никто. – Кларк Джонсон в третий раз взглянул на Эстер. – Мы вас поддержим. Мы всегда здесь, если вам надо посоветоваться. Но выбор за вами. Если вы решите вернуться к наркотикам, вы сами решите это. Если нет, то это тоже будет ваше собственное решение. – Он пристально смотрел на Бобби.

Эстер беспокойно заерзала и, закашлявшись, мягко спросила:

– Мистер Джонсон, здесь можно курить?

– Конечно, – ответил он, улыбнувшись Эстер, и быстро отвел взгляд.

Эстер нащупала в сумочке сигареты.

– Вы должны осознавать, что вы временно лишены всех ваших гражданских прав, – вновь обратился Джонсон к Бобби, – на все время вашего исправительного срока. Ваш дом могут в любой момент обыскать. У вас нет никаких гарантий. Вы должны в течение двадцати четырех часов письменно сообщать мне о перемене места жительства. Или места работы. Насколько я понял, работа вас уже ждет?