Убийца среди нас

Представился, но с первым вопросом не спешил. Заметил, что Сагунов нервничает: вначале расстегнул зеленую куртку — жарко, значит, стало, — потом зашаркал ботинками на толстой подошве, несколько раз подтянул к коленкам черные в обтяжку джинсы. Одежда на нем модная и дорогая.

Я попросил бы вас, Роман Викторович, — негромко начал я, — вспомнить, когда и кто интересовался жизнью и работой Рюмина. Может быть, кому-то надо было узнать время и маршруты его движения, как на работу, так и с работы, места, где он любил бывать, отдыхать. Расскажите.

Сагунов, ожидавший любого другого, но только не этого вопроса, уставился на меня абсолютно непонимающим взглядом. В его глубоко посаженных глазах — удивление: а при чем здесь Рюмин?!

Вопрос не праздный, — пояснил я. — Поэтому хорошенько думайте и отвечайте.

Сагунов на какое-то время задумался, лоб покрылся продольными морщинками. Крутые плечи подались вперед:

— По шефу ко мне никто не обращался, — сказал наконец хриплым голосом. — И вообще… никогда ничего такого не было…

На этом его небогатый лексикон окончательно иссяк.

Я тоже сделал паузу, стараясь уловить любые изменения в поведении и внешности подследственного. Неспешно произнес:

— Вчера утром по дороге на работу коммерсант Рюмин, которого вы, кстати, должны были сопровождать, был убит. А просто так, как вам известно, не убивают. Значит, кто-то был в этом заинтересован. Но кто и в связи с чем? К убийству нужна основательная подготовка и, следовательно, сам собой напрашивается вывод — убийце кто-то помогал. А вы, еще раз повторяю, телохранитель Рюмина и за его жизнь отвечали головой. Не так ли?

Я увидел, что Сагунов не просто опешил — нет, он остолбенел, одеревенел, обезумел. Он был, наконец, ошарашен: нижняя челюсть отвисла, а в запрятанных под нависшим лбом глазах появились страх и смятение. Мне подумалось, что он уже толком не вникал в последние слова и пытается осмыслить услышанное.

Я ждал. Молчание было долгим. Сагунов и в самом деле отключился, но потом встряхнулся, откашлялся и хрипло произнес.

— Зачем же так шутить, гражданин начальник? Ну, влип я, как говорится, по самые уши, с кем не бывает, но…

— Рюмин убит, — оборвал я. — У нас есть подозрение, что вы к этому причастны — прямо или косвенно, надо еще разобраться, но причастны. Так что давайте-ка говорить начистоту.

— Да вы чего?! Ну, подумайте сами, зачем мне его убивать?

— Не прикидывайтесь, Роман Викторович, что ничего не понимаете. Коммерсантов, как известно, иногда убивают и вы об этом отлично знаете. Иначе для чего коммерсантам охрана? Пожалуйста, отвечайте, но по существу дела.

— Да нет, ничего не знаю, — развел руками Сагунов. — Может, что потом вспомню, а пока в башке ни одной путной мысли, ей-Богу!

Жаль, очень жаль. А я рассчитывал на вашу помощь. Вам бы это, если говорить языком закона, зачлось.

Я как мог старался подключить Сагунова к раскрытию преступления и поиску зацепок, хотя внутренне и чувствовал: если бы охранник был хоть как-то замешан в убийстве, то вел бы себя совершенно по-другому. Ну, не мог он так артистически сыграть, хоть чем-нибудь — волнением, тоном, глазами, но выдал бы себя. Что ж, ладно, пусть подумает, может, и правда что вспомнит.

Спросил:

— А к краже с базы вы тоже непричастны? — Подумал: интересно, а какова будет реакция?

Сагунов долго молчал, словно взвешивал все «за» и «против». Было видно, что волнуется, мучается, думает, как бы не прогадать.

Срок, что он должен был получить за кражу, его ни с какой стороны не устраивал. «Ну, а если все-таки сумею выкрутиться и окажусь на свободе?» — возможно, мыслил он лихорадочно. Даже страшно подумать, что ждет впереди. Вспоминалась угроза Рюмина, а ведь он просто так слов на ветер не бросал… Почувствовал, как по всему телу волнами побежали мурашки, ладони повлажнели, а на небольших залысинах заблестели капельки пота. Он вытирал их взмахом широкой, будто саперная лопатка, ладонью. «И ведь никому не докажешь свою непричастность к убийству Рюмина». А улыбчивый и такой «обходительный» мент напирает… И те парни церемониться не станут, они будут действовать. Знать бы, кто именно?.. Но что же делать-то?

— Нет, ответил наконец. — Вот кражу как раз и не отрицаю. Не могу отрицать, потому что виновен и готов, как говориться, нести ответственность. — На какое-то время Сагунов бросил на меня тоскливый взгляд, свидетельствующий, как нелегко далось ему это признание, а потом спрятал глазки под выпуклыми, с негустыми белесыми бровями, лбом.

— Ладно, — легонько стукнул я ладонью по столу. — Вот бумага, напишите все, как было. Но у меня к вам есть еще один вопрос. Скажите, какие отношения были между Рюминым и Парамошкиным? Они что, дружили, ссорились или еще что?