Убийца танков

Следующим кандидатом, по мнению германских генштабистов, была Венгрия. В результате постоянных отступлений на Восточном фронте немецкие войска приближались к венгерской границе, что, разумеется, не прибавляло уверенности венграм. Еще в сентябре 1943 года были разработаны планы ввода германских сил в Венгрию. В конце февраля 1944 года приступили к выполнению операции «Маргарита». Поскольку на Восточном фронте ценой невероятных усилий еще удавалось предотвратить катастрофу, Германия была вынуждена перебрасывать войска с Западного фронта, которые первоначально намечалось использовать против сил союзников в случае их высадки. И 15 марта 1944 года 21-я танковая дивизия получила приказ следовать в Венгрию.

Но еще когда дивизия была на пути в Венгрию, ситуацию в этой стране удалось разрешить политическим путем, и переброска была остановлена. Соединение вернули во Францию в район Ренна, где предполагалось продолжить боевую подготовку и доукомплектование численного состава согласно штату без ущерба для боеготовности. 24 марта дивизия вернулась в Реймс, а уже оттуда была направлена в Бретань.

Гюнтер Хальм, благодаря внезапной переброске 21-й дивизии получивший возможность вместе со своим товарищем по службе побыть несколько дней в Париже, также направлялся в Бретань.

«Мы сделали остановку в Ренне и переночевали в одной из воинских частей. Надо сказать, Ренн — ничто в сравнении с Парижем. Мы вечером отправились в клуб для немецких военных. Там можно было увидеть буквально всех — и десантников, и части ваффен-СС, и моряков, и тыловиков. Уже в 22 часа явился какой-то лейтенант войск связи и объявил: «Пора возвращаться по местам ночевки, здесь оставаться опасно — алкоголь оказывает свое воздействие». Мы стали уходить, но тут разыгралась жуткая потасовка, которую удалось прекратить только с помощью полевой жандармерии.

После всех развеселых деньков война постепенно брала нас в свои железные клещи. Пункт назначения — Сен-Бриё. Конец марта 1944 года. Я явился в 192-й мотопехотный полк и был включен в состав 1-й роты под командованием гауптмана Дёница. И тут произошла радостная встреча. Командир артиллерийской роты 192-го полка оказался мой бывший командир взвода, у которого я служил в Африке. Тот самый Скубовиус. Но он уже носил погоны оберлейтенанта.

1-я рота располагалась в предместье города Ильфиньяке, и меня направили на постой в дом бургомистра. Дом блистал чистотой, обувь полагалось снимать у входа. Дочери бургомистра было 16 лет, настоящая красавица — длинные светлые волосы, синие глаза, одним словом, только влюбляться. Мы часто разговаривали, ей нравилось говорить по-немецки, я тем временем оттачивал свой французский, но наедине мы никогда не общались, при наших встречах неизменно присутствовала ее бабушка.

Мой новый круг общения составили лейтенанты Рингпфайль и Ребшток. Командиром полка был полковник Йозеф Раух, человек совершенно непьющий, а вот наш командир батальона гауптман Вернер Ретцер был отнюдь не прочь заложить за воротник.

Уже вскоре после моего прибытия в Шато-де ла Уссэ под Сен-Бриё состоялось первое совещание. Мы, командир полка и лейтенант Рингпфайль, на открытом вездеходе прибыли туда и были поражены замком и его внутренним убранством. Совещание офицеров полка проходило в большом зале. Предварительно туда явились денщики и позаботились о напитках. Хорошо зная предпочтения командира полка, с напитками мы разделались поскорее.

После совещания нас провели в отделанную красным бархатом столовую, где полковник лично приветствовал меня. Он поставил передо мной три больших стакана, из которых обычно пьют воду, и налил в каждый почти до краев коньяку. «Хальм, я рад еще раз приветствовать вас. Вот вам три стакана. Первый вы выпьете за Германию, второй — за нашу дивизию, а третий — за вашу роту». Я в полном недоумении посмотрел сначала на него, потом на стаканы с коньяком. Заметив мою гримасу, полковник Раух сказал: «Если сразу все не осилите, то за вечер уж во всяком случае». Разумеется, я взял и выпил сначала первый стакан, потом второй, а за ним и третий. Воспринято это было, как полагается, все кругом зааплодировали. Но я боком покинул столовую и перешел в соседний зал перекинуться словом с Рингпфайлем и нашим военврачом. Потом я почувствовал себя не очень хорошо и срочно вышел на свежий воздух. За каким-то деревом в парке мне вдруг захотелось прилечь, и я очнулся только когда услышал, что меня зовут. На главной лестнице меня встретил лейтенант Рингпфайль. Что касается меня, должен признаться, что вся моя форма снизу доверху была облевана. Меня быстренько поместили в вездеход, и мы направились домой. Вернулись уже за полночь. Конечно, мне было стыдно появляться в таком виде на втором этаже, поэтому я тихонько разделся, а придя в комнату, умылся и сразу же лег в постель. Наутро у постели возник мой денщик с тщательно вычищенной формой. Я поклялся, что ничего подобного никогда впредь себе не позволять. Судя по всему, этот инцидент для моих квартирных хозяев остался незамеченным.