Убить бессмертного, или Электрическая церковь

Монах испарился, но я не обратил на это внимания. Меня интересовал не он, а сосед Кева Гатца, Тевтонский Хмырь. Через него я надеялся найти Марселя, специалиста по генным модификациям. Кев рассказал мне про Хмыря достаточно, чтобы было с чего начать; мои связи работали даже в разгар бунта.

В баре Пикеринга, несмотря на усиленную охрану, по-прежнему продавали мерзкое пойло и информацию. Сам Пик вышел из своего кабинета на смешно худых ногах под раздутым, как воздушный шар, туловищем, чтобы пропустить со мной пару стаканчиков и поворчать о недоумках, которые жгут собственный город.

Тевтонский Хмырь зарабатывал себе на жизнь и на нелегальные генетические модификации телохранителем такой же шпаны, но чуть покруче. Как большинство любителей аугментов, он бил на внешний эффект. Под дрожащей горой мышц у него были слабые кости и плохой обмен веществ. То есть при всей силе он был хрупким, как птица, и быстро выдыхался. В моменты кризиса, как сейчас, в его услугах не нуждались: все умные гангстеры засели где поспокойнее и пережидали грозу. Немцу ничего не оставалось, кроме как охранять перевозчиков наркоты. Поскольку во время беспорядков люди начинали больше нюхать и колоться, он даже работал сверхурочно. Его посылали по определенным маршрутам по расписанию.

Хмырь вышел на площадь с двумя спутниками, не обращая внимания на потасовку в нескольких сотнях футов от себя. Самого немца было нельзя не заметить: высоченный, огромные мускулы, руки чуть разведены в стороны, полностью не опускаются. Шеи нет вовсе, только пучок сухожилий, а сверху — красная бугристая рожа. Ноги — как каменные тумбы, в руках-лопатах помповое ружье, старое, однако на первый взгляд очень даже опасное. Как многие фанаты аугментов, Хмырь носил форму из плотно облегающего латекса, чтобы всем этим богатством хвастаться. Он посмотрел на группу усталых на вид уличных копов. Несколько кивнули в ответ. Что ж, по крайней мере немец платит по счетам.

На ходу его тело тряслось и дрожало. Мне достаточно было раз взглянуть на этого придурка, чтобы понять: года через два, а то и меньше, сбой в организме превратит его в лужицу красноватого гноя. С другой стороны, вид у Хмыря был грозный, а по жизни этого часто хватает. Сплошная липа, мать вашу.

Хмырь сопровождал двух грязных девок с застывшими от ужаса лицами. Я бы тоже боялся, если бы в меня вшили столько презервативов с наркотой, что хватило бы убить целое стадо слонов.

Глянув на побоище слева, я встал прямо перед троицей. Они остановились футов за десять, и немец поднял пушку. Это меня ничуть не встревожило. В меня уже столько раз целились, да и недавние приключения вызвали серьезную переоценку ценностей. Если ты не кибернетическая машина для убийств и не элитный офицер ССБ, я и глазом не моргну.

— Ти это срья, трук, — произнес немец. Говорил он с таким акцентом, будто выкапывал слова со дна илистого ручья. Я бросил бычок ему под ноги и выдохнул дым. Да, не то сейчас курево. Как с выпивкой: вроде есть, можно купить и неплохую, если денег не жалко — и все-таки до Объединения все было гораздо качественнее. Может, мы все, блин, романтики, но у тех сигарет, хоть они и старые, вкус лучше. И цена до небес, конечно. Большинство из нас не могли себе таких позволить и курили всякое дерьмо.

— Слушай, Хмырь Тевтонский! Ты меня знаешь! Ты жил в одной комнате с Кевом Гатцем. Мы знакомы.

Он прищурился, неаппетитно подрагивая бицепсами и трицепсами.

— Ja, — наконец выговорил немец, и его плоская красная рожа исказилась уродливой ухмылкой. — Я тепья витель. Ja. — Ухмылка пропала. — Отфали!

Я поднял руки:

— Я просто ищу Марселя! Он снова ухмыльнулся.

— Марсель? Да, есть. Прьячется. Я тепье скашу, кте он есть. Пьятьсот йен.

Меня захлестнула волна ярости. Как я устал оттого, что мне вечно ставят палки в колеса! Справиться с этим дебилом до смешного просто. Такие великаны — особенно если платят за мышцы кучу денег, да еще потом с ними мучаются — часто переоценивают свою силу.

Мне даже не понадобилось никакого кун-фу. Я кивнул, огляделся, выждал секунду, а потом бросился вперед, прямо на его ружье. Немец не успел и глазом моргнуть, как я ударил стволом ему по носу. Хмырь упал; на месте носа расплылась кровавая каша. Ружье выскочило у бедняги из пальцев, я подхватил его и отдал девкам-перевозчицам. Меньше всего мне хотелось, чтобы к отряду моих поклонников присоединился какой-нибудь наркодилер.

— Не уходите, — посоветовал я. — Скоро мы закончим.

Пока немец катался по земле, у магазина что-то взорвалось. В нашу сторону дунул теплый ветер. Девки посмотрели туда, но я не отвлекался. Я легонько пнул немца. Тот застонал.

— Приятель, у тебя скелет как у птички, мать твою. Дай мне наводку на Марселя, и работай себе спокойно. А будешь вонять — сломаю каждую твою пустую кость. Ты понял?

Немец простонал:

— Ja,ja…

— Вот и хорошо. — Еще один взрыв, опять порыв теплого ветра. Я подмигнул девицам. — Вот и славненько.

Город горел. Возле старой гостиницы пылало каждое пятое здание; почти все и так выгорели во время прошлых бунтов.