Убить Императора. Шаг 1

Бертольда осела на пол рядом с Лючией, ещё продолжая вглядываться в экран боясь увидеть среди погибших тело Ллойда. Она была так сосредоточенна, что даже не сразу заметила, как, раскачиваясь взад-вперед, Белоголовая рыдала и скулила болючее: «мама». Берта сглотнула вязкую слюну, понимая, что ей точно не стоит вмешиваться в истерику, случившуюся у повстанки. Они ведь не знали, поэтому и не могли сообщить ей раньше. До того, как Белоголовая потеряла и всех остальных.

Осторожно встав, дворецкая вышла за дверь, очень скоро возвращаясь с подносом. Она принесла воду и снотворное, предусмотрительно подмешав его в бутылку. Оно окажет мягкий успокаивающий эффект, после чего изнеможденная шоком и горем террористка уснет. Но рука Берты замерла на двери, женщина услышала, как испуганно и надрывно кричит Белоголовая, кажется, совершенно не разбирая слов. Эти звуки резали ножом по сердцу, но Берта не могла полноценно пожалеть террористку.

Скольких Белоголовая оставила точно так же сиротами? Скольких матерей лишила своих детей? Сколькие, потеряв близких по её вине, вот так сидели и кричали в пустоту, надеясь, что все услышанное окажется ложью? Так почему убийца вообще заслуживает жалости?

Бертольда взяла бутылку с подноса, сжимая её в руке и собираясь выкинуть. Нет, эта девка не заслуживает покоя. Пусть прочувствует все то, что причиняет другим. Может после этого она перестанет так просто причинять боль другим.

— Прости меня! — донеслось из-за двери. — Мамочка, прошу тебя, прости! Это я виновата! Это все из-за меня! Из-за меня Джей, из-за меня ты! Из-за меня вы все!.. Я не хотела, я не хотела этого всего!..

Надрывные рыдания сменили крики, и Бертольда устало прислонилась лбом к двери. Она нажала на ручку, рыбкой ныряя внутрь. Словно тень, она подошла, буквально заламывая вырывающуюся Лючию и вливая ей в рот воду. И сила появилась, скрываемая ранее, и хват стал не наивно девчачьим, а почти стальным, в которым повстанка могла лишь барахтаться.

Берта оставила недопитую воду в темноте на полу, отходя и присаживаясь в кресло.

Теперь им осталось только ждать. Ждать, и надеяться, что хоть кто-то выжил.