Убить Хемингуэя

– И вправду не понимаешь? Ладно, давай на минутку решим, что ты попал в точку. Давай допустим, что Мэри застрелила Папу в то июльское утро несколько лет назад. Давай предположим, что ты объявишь об этом в печати. Если ты это сделаешь, всему придет конец.

– В каком смысле? Что ты имеешь в виду?

– Как может человек, который всю свою карьеру построил на работах другого человека, быть лишенным способности проникнуть в суть?

Ричард оскалился:

– Я тебя не понимаю, Ханна. – Он изумленно поморгал глазами, ему вдруг показалось, что у Ханны голова ящерицы. Господи, он наконец сподобился заработать белую горячку.

Ханна покачала головой:

– Выстрел в холле – кульминация всей легенды. Он был предсказан во многих романах и рассказах Папы. Конец книги «По ком звонит колокол» – всего лишь размышление о его неизбежном самоубийстве. Он жил бурной жизнью и занимался кровавыми видами спорта. Он жил с ружьем, так что он неизбежно должен был от него погибнуть. Либо в результате несчастного случая, как Мэри сначала настаивала, либо посредством самоубийства. Смерть Папы в то июльское утро и странности, с ней связанные: отсутствие предсмертной записки, отсутствие свидетелей, отсутствие точного заключения о причинах смерти, – все эти составные вместе представляют собой загадку, которая питает его легенду. Точно таким же образом, как и замерзший труп леопарда, обнаруженный на недосягаемой высоте у вершины Килиманджаро питает его «Снега». Как же ты не понимаешь, Ричард? – Ханна вопросительно смотрела на него расширенными глазами. – Смерть папы, так как она сейчас видится, просто замечательно и удачно двусмысленна, она разделяет и возбуждает тех, кто его критикует и изучает. Тем, что Папа явно сам застрелился, он нарушил свой собственный мужественный код, – и разве это не явилось показателем упадка его художественного видения? Или был этот выстрел до известной степени триумфом – конечный, насильственный поступок мужчины, лишенного сил, который не хотел смириться с жизнью меньших масштабов? Можно ли было избежать его смерти – и тогда это трагедия? Или было это событие предопределено и является эквивалентом последнего почетного обязательства давно страдающего самурая, как утверждает его брат?

Ричард Полсон сжал пальцы:

– Я не могу ему навредить. Никто и ничто не может. Репутация Папы пережила это самоубийство. Он популярен больше, чем когда-либо. Он является частью Западного Канона. Он бессмертен.

– До того дня пока ты не развяжешь охоту на ведьм, к чему ты так стремишься. Богом клянусь, Ричард, если ты превратишь Папу в жертву сумасшедшей и недостойной жены, ты унизишь его до состояния, из которого уже нет возврата. Ты уничтожишь Папу и можешь распрощаться со своим клятым бизнесом. Этот роскошный мачо, известный всему миру, не переживет превращения в жалкого типа, зависящего от мамочки и супруги, приконченного своей последней курицей-женой. И ничто из этого не изменит направления литературной критики. А тебя вне твоего узкого кружка ученых будут считать свихнувшимся упырем.

– Есть еще кое-что, – сказал Ричард Полсон. – Как насчет правосудия? Старая сука вполне может увильнуть от ответа за убийство. Что ты на это скажешь? – На минуту Ричард даже сам поверил в свои благородные намерения.

– А что говорить? Знаешь, шотландский закон не проводит четкой черты между «виновен» и «не виновен». У нас есть третий и более честный вариант – «не доказано». Если тебе так легче, согласись с последним вариантом, Ричард.

– Я не хочу больше об этом разговаривать, Ханна.

– Я тоже уже закончила. В субботу я уезжаю. Ты едешь?

– Я еще здесь не закончил.

Ханна опустила голову. Именно в этот момент она приняла решение. Она найдет телефон-автомат, позвонит Мэри Хемингуэй и примет ее предложение написать ее биографию, причем безРичарда.

28. Соглядатай

Эти избитое нытье насчет героев, которые отбиваются от рук, старо, как гусиные перья. Мои герои – галерные рабы.

Владимир Набоков

Ричард второй раз полез в душ, чтобы разделаться с остатками алкоголя, которые весь день выходили из него с потом.

Ханна начала подбирать вонючую одежду Ричарда, которую, по-видимому, небрежно разбросал по полу Гектор.

В кармане его пиджака она обнаружила склянку с прозрачной жидкостью. Никакой этикетки… Ханна испугалась, что Ричард к выпивке добавил наркотики. Она сунула склянку в свою сумку.

Ханна нашла бумажник мужа в другом кармане пиджака, куда он был небрежно засунут. Деньги же он обычно носил в нагрудном кармане. Ее руки болели, пальцы распухли. Ханна подумала об этом, затем сняла все кольца и положила их в бумажник Ричарда. Она уже порвала с ним, это всего лишь дополнительное подтверждение. Она нахмурилась. Хотя он, как правило, не носил денег в бумажнике, теперь он распух от банкнот. Все стодолларовые.

Она немного поколебалась, затем отсчитала три банкноты и положила их себе в карман. Ричард был так пьян, что, возможно, решит, что он их потратил.