Убить Хемингуэя

Хемингуэя обвинили в симпатиях к коммунистам, хотя мы знаем, что он решительно отрицал и продолжает отрицать любые связи с коммунистами или свои к ним симпатии.

Агент ФБР Раймонд Ледди, конфиденциальное сообщение Эдгару Гуверу

Криди уже давно удалось пристроить жучок в машину Хемингуэя. Теперь он ехал за ним по скользкой извилистой дороге и вслушивался в каждое слово.

Хосе Луис Херрера, давний врач Хемингуэя на Кубе, сказал:

– Никто из тех, кого мы знаем – а мы все презираем Трухильо, – не хочет никоим образом касаться этой подготовки к восстанию в Доминиканской Республике, Папа.

Хемингуэй ответил:

– Я знаю. Черт возьми, я все это знаю.

– Любая поддержка не годится, Папа, но самому выписывать чеки, чтобы финансово поддержать эти планы? Настоящее безумие. Когда они доберутся до этих чеков…

Хемингуэй сказал:

– Черт возьми, Хосе, я все знаю. Я ведь отправляюсь в Нью-Йорк, как ты советовал, верно ведь?

– Они задерживают самолет. Тебе обязательно надо успеть, Папа.

Хемингуэй повысил голос:

– Добавь газу, Хуан.

– Через несколько месяцев, – сказал Хосе, – возможно, все уляжется, и ты сможешь вернуться незапятнанным, Папа.

Когда они приехали в аэропорт, Хемингуэй выпрыгнул из машины, схватил чемодан, который на скорую руку собрал ему Рене, и заторопился к самолету, слегка прихрамывая.

Криди снял с головы наушники, вышел из-под командирского навеса и пошел наперерез Хемингуэю.

Стараясь перекричать рев пропеллеров, Хемингуэй сказал:

– Я тороплюсь, агент Криди.

Агент ФБР мерзко ухмыльнулся, продолжая жевать зубочистку:

– Не сомневаюсь. Это была довольно дурацкая идея, Папа, самому выписать чек, чтобы финансировать свержение банановой республики, причем сделать это на берегах еще одной банановой республики. И чего ты добился, проклятый поклонник черномазых? Трухильо прекрасно справлялся, держал этих черножопых в узде.

– Да уж, – заметил Хемингуэй. – Убивал их тысячами. Сам и его отряды смерти с мачете.

– Считаю, лучше позволить им убивать друг друга. Насколько ты был пьян, когда решил выписать этот чек, Папа? Ну ты и вляпался на этот раз!

– Я должен успеть на этот самолет, Криди, – сказал Хемингуэй. – Мы поговорим об этом в другой раз.

– Знаю я, что тебе нужно на самолет, – ухмыльнулся Криди. – Вот почему у тебя вдруг возникли проблемы с паспортом. Может быть, ты успеешь на следующий рейс, когда разрешатся вопросы по поводу твоих документов? Разумеется, если кубинские власти не поспеют сюда первыми. А знаешь, они поспеют.

– Не делай этого, Донован, – сказал Хемингуэй. – Отпусти меня, агент Криди.

– А пошел ты, Папа, – ухмыльнулся Криди. – Заметил, что в последнее время у тебя что-то ничего не выходит из печати? Сколько времени уже прошло? Десять лет? Моя пятая книга выйдет через месяц.

– Значит, повезло тебе, ублюдок. Слушай, агент, не испытывай моего терпения. Поверь мне, ни одному из нас не поздоровится, если ты переборщишь.

– Это что, угроза, Папа?

Хемингуэй пожал плечами:

– Твои слова, агент, не мои.

– Вернись со мной в терминал, Хемингуэй. Нам надо посмотреть на твой паспорт.

Стюард самолета стоял у трапа, махал рукой и показывал на часы, призывая Хемингуэя подняться в самолет.

– Мне действительно нужно сесть в самолет. Тебе лучше уйти с моей дороги.

– Пошел ты на хер. – Агент ФБР схватил Хемингуэя за руку. – Давай пошли.

Хемингуэй закусил губу, затем взял руку агента и отвел ее в сторону:

– Только запомни, Донован, как бы все ни закончилось, это ты заставил меня сделать это признание. Это твоя вина. Уверен, Директор тоже так же решит.

– Что заставил сделать?

– Я знаю, что вы, парни из Бюро, обо мне думаете: что я какой-то беспутный писатель с левым уклоном, который слишком много времени проводит за рубежом. Но я был журналистом. Во многом, самом важном, я им и остался. У меня есть опыт. Я писал о преступлениях, войнах и революции. Брал интервью у президентов, деспотов и садистов. Если мне что-то требуется, я знаю, как это раздобыть.

– Ты это к чему, Папа?

– Много лет назад я рассказал тебе, что у Гувера пропало свидетельство о рождении. И оно неожиданно всплыло, когда Гуверу исполнилось сорок три года. Так вот, я еще кое-что слышал. Я знаю, кто у Гувера были родители. Скажи ему об этом.

– Какая разница? Что такого в его родителях?

Хемингуэй улыбнулся:

– Ты передай Гуверу мои слова, а затем, если под этими полосатыми штанами есть яйца, ты задай этот вопрос ему. Спроси у Эдгара Гувера, кем были его родители, Криди. Так как, ты вынудишь меня опоздать на самолет? Если так, то я разболтаю про родословную Гувера международной прессе, которая сразу сбежится, когда кубинская полиция задержит меня за эту другую банановую республику.

Криди, физиономия которого стала пунцовой, отступил в сторону:

– Садись в этот проклятый самолет, Хемингуэй. Но ты прав – ты в самом деле не ведаешь, что ты сейчас сделал.