Убить Первого. Том 3 (СИ)

От громадного огненного шара, который в него тут же послал командир, парень уклонился легко, просто шагнув влево, после чего качнул корпусом, уходя от наконечника копья второго противника, прыгнул в сторону, не позволив ему схватить себя за ступни землёй и огрел молнией, но добить не успел — на него налетел охваченный бушующим пламенем фоцианин в красных доспехах. Лязгнула сталь — кинжал столкнулся с раскалённой горящей дубинкой, с большим трудом отклонив удар в сторону. Следующего Эдван избежал уже легко, благо тот был, несмотря на свою мощь и силу, прямым и оттого предсказуемым. Парень танцующе ушёл от пинка, пригнулся, пропустив над собой локоть обезьяны и, одним шагом оказавшись у него за спиной, вонзил сияющий от атры и молний кинжал аккурат в подмышку, туда, где не было защиты доспеха и тут же отпрыгнул, пропустив мимо себя огненный шар и лишив цели с десяток каменных шипов, вырвавшихся из почвы там, где он стоял мгновением раньше.

Командир кричал, срывая голос. Он с трудом удерживался на ногах, дёргаясь от полученного электрического заряда, выжив только за счёт своих широких плеч и невероятной выносливости. Двое воинов заслонили спинами своего командира, выставив перед собой копья, и именно в этот миг неподалёку раздался крик какого-то фоцианина.

— Здесь Лунная тень, мы пропали!

Услышав эти слова, воин в красных доспехах выругался вслух, а Эдван, ухмыльнувшись, рванул вперёд. Перед ним выросла каменная стена, а из почвы рядом во все стороны выстрелили мощные каменные шипы, подобно арбалетным болтам. Несколько с лёгким лязгом отразились от пластин на доспехе, совершенно без повреждений. Смазанной тенью Лаут вылетел из-за новой преграды прямо на обезьян, легко уклонился от тычка копьём, проигнорировал огненную струю и, за секунду до удара сформировав на кулаке Лезвие грозы, обрушил его на первого бойца, забирая его жизнь. Отбросив в сторону труп, он огрел второго ударом молнии и, воспользовавшись мгновением, тут же добрался до него и перерезал горло походным ножом, пинком отправив тело в полёт.

Услышав стон и тихий шорох в стороне, Эдван повернулся и успел увидеть, как край яркого доспеха мелькает за частоколом. Проклятый командир решил удрать! Помянув Первого себе под нос, Лаут одним прыжком преодолел ограждение и, заметив спину удирающей макаки, выпустил молнию. Та ударила в землю буквально в двух шагах от цели, заставив ублюдка прибавить скорости. Шумно вздохнув, парень сорвался с места, а на его руке засияло Лезвие грозы. Техника, которую он успел отточить почти до совершенства в пещере, в своём истинном виде действительно напоминала широкое белое лезвие, выходящее из тыльной стороны ладони, вокруг которого роем вились грозовые разряды.

Командир фоциан удирал отчаянно, петляя между холмами и огрызаясь огнём да вспышками света. Эдван не знал, как он сумел так быстро восстановиться от воткнутого в подмышку кинжала, но предполагал, что это какой-то трюк силы жизни. А потому, в этот раз не собирался допускать осечек. Как только расстояние между ними сократилось до шагов сорока, парень выпустил в ублюдка настоящий рой молний. Раздался грохот и дикий, полный боли вой командира фоциан, и уже через несколько мгновений Эдван с мрачным удовлетворением вонзил в затылок макаке Лезвие грозы.

Прислушавшись к своим ощущениям, юноша кивнул. Он истратил всего треть энергии на этот бой и остался очень доволен и доспехами, и своим прогрессом. Его атра в сосуде оставалась плотной, словно жидкое серебро. Стянув с головы капюшон и натянутый на нос ворот, он обернулся в сторону горящей деревни. Тушить её, кажется, никто и не собирался. Воины были заняты тем, что ловили последних выживших фоциан. Тяжело вздохнув, Эдван запоздало подумал, что мог бы тоже захватить живым командира, но тут же отмёл её. Этот ублюдок заслуживал исключительно смерти… к тому же, какое ему дело до этой войны? Он помог только потому, что обезьян ненавидел куда сильнее, чем … чем всех прочих.

«И с каких это пор мне стало так тяжело сказать, что я ненавижу зверолюдей?» — задумался Эдван, неспешно шагая в сторону деревни и, грустно вздохнув, ответил сам себе, — «наверное, потому что… всё-таки не ненавижу. Некоторых, по-крайней мере».

Он очень много думал над этим, пока сидел в пещере. Копался в собственных чувствах, пытаясь разобраться в собственной голове. Вот только тогда у него так и не получилось прийти к какому-то выводу. Но сейчас… сглотнув, Эдван скрепя сердце признал сам себе, что зверолюди, всё же, не сильно отличаются от людей. До тех пор, пока не пытаются служить Первому, разумеется. Эти, безусловно, заслуживали только смерти. И обезьяны… да, особенно обезьяны.

Когда до частокола догорающего селения Эдвану оставалось пройти шагов сорок, ему навстречу выскочило несколько бойцов. На их мордах сияла неподдельная радость, но ровно до того момента, как они увидели голову парня.