Убить Пифагора

Кроме того, она не могла признаться Акенону, что беременна. Он был слишком ответственным человеком и позаботился бы о ней и ребенке, даже вопреки желанию. В конечном итоге всем от этого будет только хуже, к тому же она никогда не сможет быть с кем-то, кто ее не любит. Есть только одно решение: Акенон должен сам доказать, что хочет быть с ней вместе.

«Но и это помогло бы только в том случае, если бы я была способна на близость».

А это невозможно.

* * *

Проходили часы, и она не на шутку тревожилась, что Акенон до сих пор не вернулся. Нередко случалось, что он целый день занимался расследованием за пределами общины, но странное предчувствие, своего рода инстинктивная тревога настойчиво твердила, что Акенон в опасности.

Волосы на затылке встали дыбом, она вздрогнула, несмотря на жару. За последние несколько недель Ариадна научилась больше доверять своей интуиции, как будто беременность ей помогала. Она пристально смотрела на дорогу, ведущую в Кротон и к берегу моря. Темнело, и было трудно разглядеть что-либо на таком расстоянии.

Она почувствовала, как внутри живота что-то сжалось. Вытянула ноги и откинулась назад. Ощущение на мгновение отступило, но через минуту вернулось. Она наклонилась вперед, и неприятное потягивание превратилось в боль. Она застонала, стараясь, чтобы ее никто не услышал, и закрыла глаза.

В следующий момент открыла их вновь.

«О нет, нет! Боги, нет!» — повторяла она.

Дрожащей рукой ощупал промежность. Кончики пальцев окрасились красным.

Она почувствовала, как внезапно кровь отхлынула от лица. В пергаменте, взятом у матери, она вычитала, что в первые три месяца беременности была вероятность выкидыша. И что выкидышам благоприятствуют сильные потрясения или страх.

Она встала, изо всех сил сдерживая слезы. Ее сжавшийся, ноющий живот едва позволял переставлять ноги. Она стиснула зубы и побрела к себе в спальню. На каждом шагу она чувствовала, что с ней что-то не так. Улеглась в кровать и постаралась выкинуть из головы мучительное подозрения, что жизни Акенона угрожает опасность.

Глава 118

26 июля 510 года до н. э

Вода с силой ударила в лицо.

Акенон открыл глаза, резко придя в себя, но ничего не увидел. Он сидел на стуле, запрокинув голову назад и глядя в потолок. Понял, что естественный свет отсутствует, как будто он находится в подземелье. Наклонил голову, чтобы вода стекала с глаз. Он не смог пошевелить руками, они были привязаны к стулу, как и ноги. Сглотнул слюну и понял, что не может дышать через нос. Все лицо саднило, правый глаз едва открывался. Несколько раз он моргнул. К счастью, второй глаз пострадал не так сильно.

Борей стоял напротив, в паре шагов от него. В руках он держал кувшин, из которого лил воду ему на лицо. Акенон вспомнил, что случилось в лесу: он нашел лачугу, но откуда-то подобно адскому видению возник Борей и схватил его, как мальчишку.

Когда к Акенону вернулась память, дыхание участилось. Того, что с ним произошло, он боялся всю свою жизнь. Быть отданным на милость безумного изверга. Который того и гляди начнет его истязать.

Вместе с ужасом нахлынули ярость и разочарование. Он заставил себя смотреть Борею прямо в глаза и сжал челюсти. Правую скулу обожгла жгучая боль. Он зажмурился, тьму за сомкнутыми веками пронзили вспышки желтого света.

Когда он снова открыл глаза, Борей все так же стоял напротив. Казалось, его что-то сдерживает. Акенон оторвал взгляд от великана и посмотрел налево.

«Человек в маске!» — ужаснулся он.

Больное, опухшее лицо невольно отразило все его чувства. Не только страх перед неумолимым убийцей, но и ненависть, которую он испытывал к самому жестокому и изобретательному врагу, которого встречал в своей жизни. К своему сожалению, он не смог избежать минутного очарования. Этот человек излучал силу, намного превосходящую ту, которую чувствовал Акенон прежде, когда лицо у того было открыто. Тогда ему, вероятно, приходилось сдерживаться, чтобы случайно не выдать своих невероятных возможностей. Непостижимая черная маска, казалось, шла этому чудовищу гораздо больше, чем человеческое лицо, хорошо знакомое Акенону.

Человек в маске подошел ближе и оказался в шаге от него.

— Рад снова тебя видеть, — прошелестел он своим странным голосом.

* * *

Акенон бросил презрительный взгляд на щели, проделанные в черном металле. Человек в маске наклонился к нему, издав рычание, отдаленно напоминавшее смех.

— Знаешь, кто я? — Он впился взглядом в Акенона, который почувствовал, как ледяной нож медленно проникает в его мозг. — Ого, — продолжал человек в маске через несколько секунд, — неужели догадался? Как тебе это удалось? — Его тон, притворно дружелюбный, вызывал озноб.

Акенон отвел взгляд, но продолжал ощущать давление. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Разум человека в маске больше не мог проникнуть к нему в голову. Ощущение было похоже на попытку удерживать рот закрытым, когда чьи-то могучие руки пытаются его открыть.

— Думаешь, тебе удастся этого избежать? — В глубоком и вкрадчивом шепоте человека в маске звучала насмешливая нотка. Ему явно было весело.