Убить Сталина. Реальные истории покушений и заговоров против советского вождя

Сам же Конради был «дроздовцем», то есть служил в одной из самых прославленных частей Белых армий на юге России во время Гражданской войны. И не просто гужевался где-нибудь в тылу поближе к провиантскому обозу, а был адъютантом начальника офицерской дивизии генерала Дроздовского. О нем даже пелось в марше: «Вперед поскачет Туркул славный, за ним Конради и конвой». Согласимся, далеко не каждый удостоился такой чести. Подобное ко многому обязывает. Морис Конради это прекрасно понимал.

В марте 1923 года штабс-капитан приезжает в Женеву для встречи со своим однополчанином Аркадием Полуниным. Ему он доверительно сообщает о своем небольшом и скромном желании: немедленно убить кого-нибудь из вождей большевиков, чтобы отомстить за свою семью. Друг отнесся с пониманием и взялся помочь. Тут же у них возникает план покушения на наркома иностранных дел Советской России Чичерина и представителя в Великобритании Красина. Конради отправляется в Берлин, но не застает известных большевиков в советском полпредстве. Огорченный, он возвращается в Женеву. Тут-то он и узнает о прибытии Воровского на международную конференцию. Судьба Вацлава Вацлавовича была решена.

Уже в наше время это убийство стали считать заказным. Согласно донесению в Москву одного из агентов иностранного отдела Государственного политического управления при НКВД РСФСР (ныне Служба внешней разведки России), Конради получил за это 100 тысяч франков. Деньги собрал генерал Кутепов (о нем мы подробно поговорим ниже), а передал их исполнителю его непосредственный начальник генерал Туркул (о нем я рассказывал в книге «Россия в огне Гражданской войны»).

М. М. Конради, штабс-капитан. Одна из немногих сохранившихся фотографий.

В эмиграции об этом никто до хрипоты не спорил и даже просто не рассуждал. Скоро вам станет понятно почему. Я же вполне допускаю, что деньги на покушение действительно были собраны. Но что это меняет в общей картине? Выглядит ли что-то принципиально иначе оттого, что Конради заплатили за убийство Воровского? Конечно же нет. Штабс-капитан исступленно ненавидел большевиков и стрелял прежде всего ради своей идеи. Ему было без разницы, кого ликвидировать. Будь на месте Воровского Шляпников или Ногин, и они бы точно так же получили в тот день пулю в затылок. И ровно точно так же Конради счастливо улыбался бы приехавшим полицейским.

Штабс-капитан вовсе не был циничным профессиональным киллером. Как ни дико сейчас это прозвучит для многих, но он выполнил свой долг русского офицера, как его понимали в те годы многие белогвардейцы. Убить большевика для них было естественным и иной раз даже весьма приятным занятием. Зачастую они вообще ничего, кроме этого, в жизни сделать не успели. А что вы хотите от людей, которые после гимназии прямиком отправились в окопы Первой мировой, а потом, не делая никакой паузы, пошли в яростные штыковые атаки Гражданской войны? Это вовсе не я так цинично сейчас рассуждаю. Произнес эти слова сослуживец Конради по дроздовской дивизии капитан Клавдий Фосс. Неукоснительный паладин смерти, он хорошо знал, о чем говорил. На него самого было совершено семь покушений, однако он не только выжил, но и продолжил действовать в свойственном себе стиле.

Конради недолго сидел в камере один. Уже на следующий день к нему доставили подельника. Полунин честно признался: он был единственным сообщником и никакие муки совести его не терзают. С большевиками он поступил так, как они того заслуживают. И вообще, это не дело Швейцарии, а сугубо российская политическая борьба. Команды «отбой» у русских офицеров не было, Гражданская война продолжается. В Женеве, в принципе, против такого позиционирования не особенно возражали, но вот руководство СССР вполне закономерно возмутилось, ведь безопасность представителю первого в мире государства рабочих и крестьян не обеспечили именно швейцарские власти.

Последовала долгая и нудная дипломатическая полемика по извечному вопросу «Кто виноват?». Швейцарцы в итоге были вынуждены капитулировать, но вовсе не по причине железобетонной аргументации представителей Советского Союза. Европейские державы в то время еще старались хоть как-то соблюдать видимость объективности в делах с нашей страной. А потому, выступив своеобразным третейским судьей в этом споре, они постановили: ответственность за политическое преступление несет страна, на территории которой оно произошло, без апелляции к обстоятельствам. Виноватой оказалась Швейцария.